Finversia-TV
От избытка сердца A− A= A+
Заместитель председателя правления Банка «УРАЛСИБ» Владислав ВАЕВСКИЙ курирует блок управления репутацией. В его ведении и такие важные стороны деятельности банка, как социальные проекты и благотворительность, занимающие в жизни коллектива УРАЛСИБа особое место. Как, впрочем, и в жизни самого Владислава Казимировича. Но несмотря на свою занятость, он — увлечённый голубятник, известный коллекционер виски и страстный яхтсмен.
БДМ: Владислав Казимирович, поговорим о благотворительности. Как-то это не особо принято обсуждать, а обсуждать, на мой взгляд, надо. Почему, например, для кого-то добрые дела естественны как дыхание, а кого-то чужие беды не трогают?
Всё зависит от человека. Творить добро — это внутренняя потребность, возникающая, если перефразировать известную евангельскую цитату, «от избытка сердца». Если человек по сути своей добр, он будет сеять добро вокруг себя всегда — просто потому, что это потребность его души, один из главных смыслов его жизни.
Но даже если человек, на первый взгляд, не испытывает такой потребности (а вернее — она «не разбужена» в нём), то его всё равно можно приобщить к доброму делу. Скажем, через масштабные акции, которые предпринимают крупные фонды или частные филантропы. В таком случае в благотворительности может принять участие любой, даже тот, кто раньше даже не задумывался о каких-то благих делах: послав СМС-сообщение на указанный номер, купив пластиковый браслет или просто опустив деньги в специальный ящик. Почему нет? Это тоже важное дело. Таким образом, собирают нужные средства, к примеру, на лечение тяжелобольных детей…
Да, возможно, кто-то совершает добрый поступок для того, чтобы украсить свою репутацию, или ради, как сейчас говорят, «плюса к карме». Пусть так. Но в любом случае благотворительность — это личный акт. Отозвавшись на призыв сотворить добро, человек всегда принимает своё, личное решение, пропуская его и через мысли, и через душу.
БДМ: У вас в банке едва ли не каждый сотрудник так или иначе участвует в социальных и благотворительных проектах. Давно зная УРАЛСИБ, исключаю использование административного ресурса, но тогда, получается, вы изначально подбираете в штат банка людей с определённой, по вашим словам, потребностью души?
По моему разумению, потребность в добрых делах органична для каждого нормального человека. Просто он не всегда видит, как можно реализовать эту потребность, либо не имеет возможности полноценно заниматься благотворительностью, поскольку большую часть времени занимают работа и семья. Понимая это, мы в своё время разработали и запустили механизмы, которые помогли бы нашим сотрудникам реализовать эти внутренние добрые посылы. В первую очередь это — различные волонтёрские программы, они у нас действуют во всех регионах присутствия банка, и в них участвует большая часть сотрудников: от рядового служащего до топ-менеджера. Это могут быть самые простые проекты — сбор пожертвований или подарков, например. А есть дела, требующие особой подготовки, такие как общение с детьми в подшефных детских домах или патронат.
Так, естественным путём, у нас и сложилась модель, когда «официальная» благотворительность банка и корпорации постепенно начала замещаться личной благотворительностью каждого сотрудника. Банк в этой модели уже является в большей степени инициатором и организатором различных социальных проектов, помогая участвовать в их реализации своим партнёрам, сотрудникам и клиентам. При этом используются самые различные инструменты, включая в том числе продукты банка и компаний-партнёров с социальной составляющей. Отрадно также, что среди наших клиентов появляется всё больше бизнесменов новой формации, не ограничивающихся получением прибыли, но создающих общую ценность, опять же — через личный вклад в общее благое дело.
БДМ: Всякий раз, бывая на презентации отчётов УРАЛСИБа по КСО, я удивляюсь не только наполненности этой деятельности, но и её «нешумности» — такое впечатление, что в этой области вы к пиару не стремитесь. И всё-таки задам деликатный вопрос: а как лично вы реализуете эту душевную потребность?
Так получилось, что в моём окружении очень многие опекают нуждающихся в помощи людей — очень адресно, конкретно и без всякой помпы. Есть и у меня свой круг: кому-то нужна помощь на лечение, кому-то — на учёбу, а бывает, что и просто на еду и самые простые жизненные потребности. И среди моих «подшефных» есть удивительный человек, инвалид афганской войны, у которого нет ног. Так вот он так же страстно любит голубей, как и я. Мы подарили ему коляску и пр. На коляске он доезжает до голубятни. Практически на руках поднимается по лестнице на голубятню, кормит птиц, ухаживает за ними и запускает в небо. И мы видим абсолютно счастливого человека. У него — небо в глазах. Небо и голуби… Знаете, увидеть это — дорогого стоит.
Да, я сторонник индивидуальной точечной благотворительности — видеть конкретную беду и помочь конкретному человеку. Это разделяют многие наши сотрудники и партнёры: например, председатель правления Благотворительного детского фонда «Виктория» Татьяна ЛЕТУНОВА воспитывает приёмную девочку, руководитель Главной исполнительной дирекции инвестиционно-банковского обслуживания Марк ТЕМКИН направлял на лечение и на операции несколько детей и, так же как я, оплачивает учёбу талантливых ребят за границей.
И, безусловно, здесь нужно сказать о Николае Александровиче ЦВЕТКОВЕ и его семье. Потому что многие знают о крупных благотворительных семейных, культурных, просветительских проектах, которые осуществляются через БДФ «Виктория», фонд просвещения «МЕТА» и другие благотворительные структуры семьи Цветковых. Однако мало кому, за исключением близких друзей Николая Александровича, известно о тех людях (и прежде всего — детях, попавших в трудную жизненную ситуацию), которым семья оказывает большую личную помощь и поддержку.
Вместе с тем, повторю, все формы благотворительности имеют право на бытие. И это здорово!
Что касается пиара, то, наверное, вы правы: особого шума вокруг наших социальных проектов мы не поднимаем, но и не замалчиваем их, разумеется. Хотя бы потому, что полезный опыт нуждается в распространении.
БДМ: Да и в репутацию вносит дополнительные штрихи, согласитесь. Всё-таки гораздо приятнее, когда о банке говорят, например, в связи с его благотворительными проектами, чем о каких-то неприятностях. А когда банк на виду, как УРАЛСИБ, любой его шаг вызывает определённый общественный резонанс. Ведь чем крупнее и известнее компания, тем больший вес приобретает каждый её публичный шаг и тем дороже обходятся какие-то ошибки. Как в такой ситуации выстроить работу по защите репутации?
Начнём с того, что главные носители репутации — это люди. Репутация любой крупной организации в итоге складывается из тысяч личных репутаций её сотрудников, из того, что они каждый день говорят, делают, как ведут себя и как относятся к себе, своей работе и окружающим. Потому что репутация не формируется в вакууме, это то впечатление, которое человек выносит либо из непосредственного общения с сотрудником компании, либо из публичной информации о событиях, за которыми, так или иначе, опять же — стоят сотрудники компании, их поступки, решения, их отношение к делу. Те, кто хорошо знаком с банковской работой, знают, сколько здесь требуется внимания и терпения, — ведь в большей степени работаешь не с бумажками, а с людьми. Так что во многом репутация формируется и тем, что в обиходе называется сарафанным радио, которое не обманешь: если частному клиенту нагрубили в операционном зале, об этом через полчаса будут знать, как минимум, его соседи, а спустя час, через те же социальные сети, — уже тысячи людей.
Компания, которая дорожит своей деловой репутацией, должна следовать таким непреложным правилам, как неукоснительное выполнение договорных обязательств, ответственность перед клиентами и партнёрами, качество работы даже в мелочах, то есть — всему, что в конечном итоге и определяет, как люди воспринимают тот или иной бренд.
БДМ: Ну, это, так сказать, внутренние риски, которые минимизируются и точной организацией бизнес-процессов, и правильно выстроенной работой с персоналом. Но есть ведь и внешние угрозы, и чтобы их нивелировать, нужны уже другие, специальные меры.
Если говорить о системе защиты репутации компании, то она должна быть комплексной, поскольку реагирование на угрозы, как правило, ведётся на «нескольких фронтах»: это и работа с информационным пространством, и выявление источников угроз, и юридическая защита, и работа с клиентами и партнёрами и т.п.
Безусловно, любой негатив о любой компании всегда несёт потенциальную угрозу для её репутации. Но здесь есть большая разница: реальное событие лежит в основе этого негатива или фальсифицированный слух, например.
Если «плохая ситуация» действительно имеет место, связана с реально происходящими событиями, то мероприятия, проводимые службами банка, прежде всего будут направлены на максимально полное, адекватное, честное и открытое информирование о ситуации всех заинтересованных лиц — наших клиентов, партнёров, сотрудников, общественности. Мы должны быть честными и открытыми с людьми, которые нам доверяют. Жизнь показывает, что именно такой честный и открытый подход помогает минимизировать ущерб и сохранить доверие клиентов или партнёров.
Если же в основе информационного негатива лежит так называемый чёрный пиар, базирующийся на использовании недостоверной информации или раздувании ничтожных негативных инфоповодов, то здесь есть очевидная необходимость реагировать достаточно жёстко — с использованием всех доступных механизмов защиты репутации: и в части внешних коммуникаций, и по линии службы безопасности, и в части юридической защиты.
БДМ: И часто приходится отбивать подобные атаки?
Не часто, но такие случаи бывают. В феврале этого года, например, журналист одного из интернет-ресурсов написал статью, содержавшую массу недостоверной информации. А на основе этих недостоверных фактов делались далеко идущие «аналитические» выводы о состоянии и перспективах нашего банка. Понятно, что нам пришлось принимать те самые жёсткие меры, о которых я говорил выше.
Потому что — если не принять мер, угроза может конвертироваться в ущерб, серьёзные финансовые потери для банка, а значит, в конечном итоге, и для наших клиентов. К сожалению, в сегодняшних непростых условиях люди склонны верить скорее плохим новостям, нежели хорошим. А спровоцированная чёрным пиаром клиентская паника — процесс эмоциональный и разрушительный, как мы уже убеждались не раз на печальном примере некоторых участников рынка.
Свобода слова — одно из главных достижений современного общества. Но это достижение теряет все свои достоинства, когда человек, работающий со словом, не обладает должным чувством ответственности за то, что он говорит.
К счастью, такие случаи всё-таки довольно редки. Гораздо чаще мы встречаемся с крепкими профессионалами, умеющими работать с информацией и видеть за ней реальное положение вещей. Мы всегда рады им помочь, в конце концов — у нас у всех общая задача. Это не значит, что не нужно писать о проблемах, — обязательно надо писать! И вместе с участниками рынка, экспертами и собеседниками искать способы их решения.
Ведь как раз примерно это и происходит в благотворительности, с которой мы начали наш разговор. Изначально есть проблема: дети-сироты, тяжелобольные или нуждающиеся в помощи люди. Можно дискутировать на эту тему годами, а можно — и нужно! — что-то самому сделать для тех, кому сейчас трудно.
Беседовала Людмила КОВАЛЕНКО
Если человек по сути своей добр, он будет сеять добро вокруг себя всегда — просто потому, что это потребность его души, один из главных смыслов его жизни
Благотворительность — это личный акт. Отозвавшись на призыв сотворить добро, человек всегда принимает личное решение, про пуская его и через мысли, и через душу
