«Настоящее искусство всегда имеет глубокие корни» A− A= A+

Мария ЗАЛЕССКАЯ — известный историк и писатель, специалист по истории музыки, автор ряда фундаментальных исследований, посвящённых композиторам XIX века и их замечательным современникам, а также самой эпохе, во многом определившей ход дальнейшего развития человечества и облик мира в наши дни.

БДМ: Какое влияние музыка XIX века и её создатели оказали на формирование культуры современного мира?

Как писал в своё время Владимир Васильевич Стасов, «не будь Листа на свете, вся судьба новой музыки была бы другая». Обобщим: без творцов XIX века вся судьба современного искусства была бы другой — аксиома. Например, не будь Чайковского и Мусоргского, мы вряд ли услышали бы гениальную музыку Георгия Свиридова. Вагнер и его единомышленники, проповедовавшие идею синтеза искусств, привели к цветомузыке и симфоническим поэмам Александра Скрябина. Настоящее искусство всегда имеет глубокие корни, которых ни в коем случае нельзя отрицать. И корни эти — международные. Связь времён и связь народов неразрывна. И парадокс нашего времени заключается в том, что для дальнейшего прогресса искусства необходимо остановиться и оглянуться назад. Не упрямо обманчиво стремиться вперёд, подобно брейгелевским слепцам, но обратиться к наследию великих титанов прошлого. Необходимо осознать, что сделанное ими не есть отжившая свой век и, если можно так выразиться, запылённая история — пусть даже и великая в своё время, но сегодня годная лишь на то, чтобы тешить амбиции кучки интеллектуалов. На самом деле это руководство к действию. Пример, достойный подражания и актуальный особенно теперь. Гении прошлого ясно видели опасность и прямо заявляли, что в искусстве тотальная власть коммерции и моды приведёт к гибели. Не их вина, что их голоса так и не услышали, и мнимый прогресс, основанный на господстве индустрии в вагнеровском и листовском понимании этого слова, заставил человечество пойти по пути, ведущему в пропасть. Для искусства ныне есть лишь один выход: отойти назад от опасного края, на котором оно уже стоит, или же неизбежно пасть в эту бездну.

БДМ: Почему вы заинтересовались судьбой композитора Рихарда Вагнера, что привлекло вас в нём?

Наверное, не историк выбирает тему, а тема — историка. Так получилось, что Вагнером я занимаюсь уже свыше 20 лет, и каждый раз, углубляясь в его наследие, в его творчество, нахожу всё новые и новые, ранее не замеченные грани. Гениальный композитор, композитор-поэт, композитор-философ. Масштаб личности Вагнера позволяет посвятить ему всю жизнь, и наверняка что-то всё равно окажется не охваченным. Кроме того, как ни парадоксально это прозвучит, но я не знаю на сегодня более современного и актуального композитора. Его отчаянная борьба с абсолютным злом, олицетворяемым всеобщей властью «золотого тельца» и стремлением к мировому господству, — что может быть актуальней? А основа основ его творчества — идеал жертвенной всепрощающей любви — вообще может стать рецептом по спасению человечества!

БДМ: Вагнер считал французскую оперу слишком роскошной, итальянскую — слишком прихотливой, а потому решил создать свою. У него это получилось, но какие черты в итоге лично вы могли бы отметить как наиболее характерные и определяющие для творческого наследия самого Вагнера?

Одно уточнение: в своей кардинальной оперной реформе Вагнер не просто «создавал свою оперу», а настаивал, что вершиной развития оперного искусства должна стать музыкальная драма, высшее воплощение идеи синтеза искусств. В музыкальной драме музыка, пластика и слово должны быть не просто равноправны — едины, и должны помогать друг другу в создании целостного образа. Особенно важно передать внутренний мир героя и его душевные переживания, по выражению самого Вагнера, показать «внутреннего человека». На это способна в первую очередь музыка. Далее, соединяя музыку и её пластическое выражение — танец — с философией, решающей общечеловеческие проблемы, с символизмом и высокой поэзией, можно добиться настоящего великого искусства. Вагнер всю жизнь доказывал, что искусство — не способ развлечься. Это средство исправить мир к лучшему.

БДМ: Доводилось ли Вагнеру встречаться с кем-то из выдающихся уроженцев России, связан ли он как-то с нашей историей и культурой?

Начнём с того, что ещё в 1837 году Вагнер, работая капельмейстером в Риге, написал русский «Национальный гимн» ко дню тезоименитства императора Николая I — факт малоизвестный широкой публике. Позднее, восхищённый деятельностью императора Александра II, Вагнер пророчески писал: «Какой трагической фигурой представляется этот Царь! То, что я о нём узнал, дало мне основание считать его посланником Божьим для России. Да, именно его, этого благородного, глубоко проникнутого лучшими побуждениями Императора. Но сколько же горьких переживаний выпадет на его долю, знать бы!»

Знакомство же русской интеллигенции с вагнеровским творчеством началось с середины 1850-х годов благодаря просветительской деятельности композитора Александра Николаевича Серова. Сам Серов лично встречался с Вагнером в конце лета 1859-го, когда приехал из Петербурга в Люцерн, где тогда жил Вагнер. Будучи убеждённым сторонником взглядов Вагнера на развитие музыкального искусства и проникшись духом его произведений, Серов по возвращении всеми силами стремился устроить Вагнеру русские гастроли. Вагнер приехал в Россию в марте 1863 года. Он свёл знакомство с такими выдающимися деятелями русской музыкальной культуры, как пианист и композитор Антон Григорьевич Рубинштейн, певица Юлия Фёдоровна Абаза, видный музыкальный деятель Матвей Юрьевич Виельгорский, директор Русского музыкального общества Николай Григорьевич Рубинштейн и Эдуард Леонтьевич Лангер, основатели Московской консерватории, историк музыки Николай Дмитриевич Кашкин… Позднее, с середины 1890-х годов, в России, можно сказать, начался «серебряный век Вагнера», который длился вплоть до начала Первой мировой войны. Тогда Вячеслав Иванов и Александр Блок, Андрей Белый и Валерий Брюсов, Николай Рерих и Александр Бенуа не мыслили дальнейшего развития русского искусства без Вагнера. Современный «ренессанс» Вагнера, конечно же, связан с именем Валерия Абисаловича Гергиева.

БДМ: Вы много ездили по замкам Баварии, возведённым когда-то по распоряжению короля Людвига II. Что из увиденного произвело на вас самое сильное впечатление и почему?

Бавария — вообще удивительное место. Можно сказать, сказочное. Очарование Баварских Альп, чистейших горных озёр и вековых еловых лесов так и настраивает на романтический лад. А замки Людвига II настолько органично вписались в природу Баварии, что кажутся сегодня неотъемлемой её частью. Красота архитектурных сооружений, то есть творения рук человеческих, встала наравне с нерукотворной природной красотой. Это не может не впечатлять… Бавария обязана Людвигу II тремя дворцами, представляющими собой в полном смысле слова шедевры зодческого искусства. Это наиболее известный из них величественный Нойшванштайн, построенный в горах над пропастью на высоте 1008 метров, очаровательный уютный Линдерхоф, стоящий также в горах недалеко от австрийской границы, и, наконец, «баварский Версаль» на острове Херренинзель на озере Кимзее. Каждый из них воплотил один из главных идеалов своего создателя: Нойшванштайн стал символом средневековой рыцарской романтики, Линдерхоф — памятником двум кумирам Людвига II: Людовику XIV и Рихарду Вагнеру, а Херренкимзее — олицетворением абсолютной королевской власти. Эти замки, посещаемые в год миллионами туристов, дают в бюджет Баварии наиболее стабильный доход по сравнению с другими финансовыми притоками. Благодаря своему королю Бавария теперь могла бы существовать только лишь за счёт туристического бизнеса! Парадоксально, но можно сказать, что Людвиг, вопреки всем обвинениям, не разорял казну своей страны, а «инвестировал капитал в будущее», благодаря чему казна теперь не только давно вернула долги короля, но и получает колоссальные «проценты» от этих инвестиций. Жаль только, что оценить эту грандиозную «финансовую операцию» по достоинству могут лишь далёкие потомки, а современники не хотели терпеть лишения во имя «светлого будущего».

БДМ: Действительно ли можно назвать короля Людвига последним королём-романтиком Европы? А может быть, и единственным истинным венценосным романтиком за всю историю?

Не только можно, но даже нужно. Чаще всего его представляют «безумным» королём. Но если это и безумие, то безумие Дон Кихота! Наивная вера в чудо или любые идеальные и возвышенные мечтания навсегда изгнаны из мировоззрения современного человека и вряд ли когда-нибудь вернутся в наши сердца. Но вот неосознанная, загнанная глубоко в подсознание своеобразная ностальгия по этим понятиям у нас осталась. Нам очень не хватает в жизни волшебства, красоты и рыцарской веры в незыблемость высоких идеалов. А Людвиг II во всё это верил до самого своего трагического конца. Средневековый рыцарь в царстве циничной корысти, тонко чувствующий романтик в сетях приземлённого материализма, абсолютный монарх Средневековья на троне маленькой Баварии, он не только самая загадочная, но, пожалуй, и самая трагическая фигура XIX века. В противовес его кумиру Людовику XIV, которого называли «Король-Солнце», Людвиг II стал, с лёгкой руки Гийома Аполлинера, «Королём-Луной». И это закономерно: Людовик XIV — расцвет абсолютизма, Людвиг II — даже не закат, не «сумерки богов», а уже, можно сказать, «ночь монархии». Поэтому он — и последний, и единственный. Кстати, современные баварцы боготворят своего короля, относятся к нему, как к национальной святыне.

БДМ: Над чем вы работаете сейчас?

Завершаю биографию Листа, которого наряду с Людвигом II можно назвать настоящим Ангелом Хранителем Вагнера. Вы спрашивали, как началось моё увлечение Вагнером? Так вот, началось всё как раз с Листа! Его произведения и его личность волновали меня всегда. Благородный, великодушный и самоотверженный человек с по-настоящему трагической судьбой! Он всю жизнь жил не для себя, а для других. По масштабам таланта он был рождён стать в один ряд с Шуманом, Шопеном, Берлиозом, Вагнером. Благодаря ему — иногда исключительно ему! — многие национальные школы получили своих гениев. В детстве и юности он фактически шёл на поводу отца, отдав дань блеску светских салонов и вкусив положения, как бы мы сегодня сказали, «эстрадной звезды». За это он потом долгие годы расплачивался тем, что слава «модного, но пустого виртуоза», словно шлейф, тянулась за ним, мешая многим увидеть и признать в нём серьёзного и глубокого композитора. Будучи наделённым пылким темпераментом, он всю жизнь старался обуздать свои страсти, но постоянно проигрывал в этой неравной борьбе. Поняв, что не в силах справиться в одиночку с самим собой, он обратился за помощью к Богу — и оказался не понятым даже в этом интимнейшем шаге, его обвинили в эпатаже и чужом влиянии. Он так и не обрёл семейного счастья, потерял двух горячо любимых детей... Наконец, вплоть до самой смерти он не столько занимался собственным творчеством, сколько бескорыстно отдавал все свои силы, по крупицам, многочисленным ученикам и молодым талантам, жаждущим его покровительства. Пропагандировал чужие произведения, занимался решением чужих проблем и даже в глазах собственной дочери добровольно занял второе место, уступив первенство её гениальному супругу Вагнеру. В какой-то мере я и сама виновата перед Листом. В моей жизни он тоже вначале «уступил» место Вагнеру, и сейчас я всеми силами хочу загладить эту «несправедливость».

БДМ: И в завершение нашего разговора, чтобы уж охватить все аспекты вашего творчества, расскажите о вашем сборнике рассказов, посвящённых животным.

Спасибо большое за этот вопрос! Я очень люблю животных, всех, не только домашних. Моё глубокое убеждение, что пресловутое «красота спасёт мир» не совсем верно. Мир спасёт только доброта! Доброта ко всем живым существам, уважение к жизни как таковой. Лично у меня особое отношение к собакам. Бесспорно доказано, что собаки обладают интеллектом трёхлетнего ребёнка. Скажем больше! Верное существо, умирающее на могиле любимого хозяина (примеров таких реально произошедших трагедий очень много), достойно если не преклонения, то хотя бы элементарного уважения. Итак, собака — это бесхитростный ребёнок, способный испытывать настоящую, искреннюю, далеко не детскую скорбь! И как же мы, вроде бы цивилизованные люди, порой относимся к «детям нашим меньшим»? Увы, далеко не всегда так, как подобает человеку. В своё время я сотрудничала с замечательным журналом, к сожалению, уже закрытым, «Мир собак». Для него я писала короткие рассказы под псевдонимом Лана Мациевская. Теперь они вошли в сборник, выпущенный издательством «Аквилегия-М». Сборник называется «Хвост судьбы». Вы спрашивали о творческих планах? Мне очень хочется когда-нибудь продолжить писать рассказы о собаках. Что порождает такое желание? Убеждение, что человек — это прежде всего доброе сердце.