Ставки вышли на запретительный уровень A− A= A+

Новый год начался как бы с чистого листа: в декабре в одночасье изменилась система финансовых координат. Жить и работать всем предстоит в принципиально иных условиях.

Перспективы адаптации банков оценивает руководитель направления анализа денежно-кредитной политики и банковской системы ЦМАКП Олег СОЛНЦЕВ.

БДМ: Оцените, пожалуйста, адекватность увеличения ключевой ставки ЦБ до 17% с точки зрения достижения желаемого конечного результата — стабилизации валютного рынка?

Действие я бы оценил как малоадекватное данной задаче. Похоже, что влияние на валютный рынок было даже с обратным знаком: в день после повышения ставки мы увидели значения 80 рублей за доллар и 100 рублей за евро. Похожая картинка была после предшествующих повышений ставки: рынок реагировал ослаблением рубля. Повышение ключевой ставки 16 декабря, с одной стороны, было достаточно серьёзным, чтобы сформировать ощущение какой-то катастрофы: раз так повысили, да ещё ночью, значит, всё совсем плохо. С другой стороны, для заслона игре против рубля это повышение было недостаточно сильным — прибыль от такой игры с лихвой перекрывала издержки от привлечения рублёвых заимствований под эту игру. Чтобы лишить игроков стимулов к спекуляции, её надо было повышать в разы больше. Но тогда возникли бы очень серьёзные вопросы о последствиях для экономики.

БДМ: А разве сейчас они не возникли?

Конечно, возникли. Для всех предприятий, у которых формирование оборотных средств зависит от привлечения кредитов, ситуация стала запредельной. Из числа моих знакомых, имеющих отношение к бизнесу, не нашлось ни одного, кто сказал бы что-то доброе по поводу этого решения.

Ставки по банковским кредитам за несколько дней подскочили на 10–15 процентных пунктов и фактически вышли на запретительный уровень. Понятно, что под такую ставку может занимать либо тот, кому уже всё равно и кто не собирается эти деньги возвращать, а пытается лишь потянуть время, чтоб вывести деньги туда, куда кредиторы «не дотянутся», либо тот, кто просто не осознаёт, что делает: так и помрёт в своём неведении через какое-то время. Классическая ситуация негативного отбора. Уровень ставок абсурдно высокий, они перестают быть регуляторами рынка. Рынок оказывается парализованным.

БДМ: В декабре–январе банки привлекали вклады под запредельные ставки. При ступоре кредитного рынка на чём они собираются «отбивать» эти ставки?

Банки готовы не отбивать эти ставки, готовы идти на убытки, чтобы сохранить лояльность вкладчиков и клиентов и обеспечить себе выживание. Менее распространённая мотивация: собственники банков решили выводить средства и им опять-таки нужно протянуть время, попутно поиграв в пирамиду. А большинство всё-таки чётко понимает, что выжить в этой шоковой ситуации можно только за счёт создания «подушки ликвидности» — даже ценой убытков и последующих потерь в собственном капитале. Такая логика действовала и в 1998–1999 годах, и в 2009-м, когда банки привлекали депозиты по высоким ставкам и кредитовали при этом довольно мало. Кредитный портфель не рос и даже сжимался. Да, банки готовы некоторое время потерпеть.

БДМ: Насколько долго?

Насколько я понимаю, большинство банков всё-таки заложилось на то, что ЦБ в течение квартала ключевую ставку начнёт снижать. Поэтому и ставки банков повышены в основном по «коротким» депозитам, до трёх месяцев.

БДМ: Про другие меры регулятора (хотела сказать «меры поддержки», но в отношении манипуляций с ключевой ставкой — язык не повернулся). Что можно сделать полезного?

Сделать можно многое. Но самый главный вопрос — это нормализация ставки. Если её не решить, всё остальное будет сильно вторичным, по существу окажется только латанием дыр. Тем не менее можно попробовать что-то подлатать.

Прежде всего возникает проблема с докапитализацией небольших банков в регионах. Чтобы им помочь, нужны дополнительные механизмы. Может быть, создание какой-то альтернативной организации типа АРКО образца конца 1990-х — начала 2000-х, которая занималась бы спасением банков и их развитием, а не как нынешнее АСВ — в основном организацией похорон с последующей распродажей имущества покойного.

Существует проблема с каналами рефинансирования небольших банков, у которых часто нет в активах государственных ценных бумаг, потому что они низкодоходные, и бумаг крупных российских корпораций, под которые они могли бы привлечь кредиты в ЦБ. Перспективы получения рефинансирования в случае, если ЦБ вдруг возродит беззалоговое кредитование, у таких банков тоже крайне слабые. И тут могут быть продуманы меры по альтернативным источникам обеспечения притока ликвидности. Возможно, имеет смысл развитие инструментов взаимных поручительств в группах банков: организовать пулы, которые частично пополнялись бы за счёт ЦБ.

Может, имеет смысл возродить практику 2008–2009 годов, когда ЦБ предоставлял гарантии межбанковским дилерам по потерям, которые они могут понести. Сейчас на межбанке проблемы в том, что дальше крупных банков деньги почти не идут: они друг друга кредитуют, а дальше просто боятся.

БДМ: Механизмы поддержки банков можно назвать хотя бы гипотетически. Но как стимулировать банки — алаверды — поддерживать экономику? Не заставишь ведь.

Тут могут быть предложены схемы вексельного кредитования, поддержка цивилизованного вексельного оборота. В условиях дефицита ресурсов — тех же слишком дорогих депозитов населения, отсутствия возможности привлекать за рубежом и крайне нервного поведения корпоративных клиентов — банки могли бы кредитовать собственными векселями, поскольку такая схема создаёт одновременно и актив и пассив. По существу, ресурсы возникают как бы из воздуха — банку не нужно их привлекать, он их создаёт самой процедурой. Ему только нужно договориться с участниками платёжной цепочки. Может быть, ЦБ имело бы смысл смотреть на такие схемы менее строго, как на некую особую кризисную форму, кризисный институт. А возможно, векселя отдельных надёжных банков включить в ломбардный список: почему векселя тех же Сбербанка и ВТБ представляются менее надёжными, чем их облигации? Если Сбербанк и ВТБ будут кредитовать, скажем, оборонные предприятия собственными векселями по ставке 6–7% годовых, почему такой вексель не учесть, чтобы у участников рынка возникла уверенность в том, что эта бумага — ликвидная.

Мне кажется, это было бы очень важно. Потому что сейчас в условиях высоких ставок создаётся мощнейший канал переноса проблем финансового сектора — в реальный. Потому что оборотный капитал нужен каждый день. И когда источники фондирования «оборотки» исчезают, это может очень быстро ударить по промежуточному потреблению и вызвать резкое сокращение запасов. А сокращение запасов даже на фоне пока относительно стабильного потребительского спроса, ещё не начавшего корректироваться, может дать очень быстрое падение производства. Сейчас очень важно этот канал предпосылок для обвала заблокировать, не дать ему заработать в полную силу. И вексельные схемы могли бы помочь.

БДМ: Действительно интересные схемы… В последний год мы с вами только и говорили — надеюсь, не накаркивали — о проблеме качества кредитных портфелей, неминуемости фактически кризиса «плохих» долгов. Сейчас эта перспектива насколько близко?

Думаю, ближе некуда. При таких-то ставках неплатежи сейчас пойдут. И без шокового повышения ставки вероятность кризиса «плохих» долгов была существенно выше 50%, сейчас уже, на мой взгляд, приближается к 100%.

Сглаживающим фактором окажется разрешение ЦБ «рисовать» отчётность: не пересматривать качество ссуд первой–второй–третьей категорий в случае пролонгирования, если задержка выплат не очень длительная, либо если реструктуризация не очень сильно изменяет изначальные параметры займа. То есть фактическую неплатёжеспособность заёмщика можно какое-то время скрывать, и этого может быть не видно по отчётности. Но всё равно будет прорываться. А по факту, думаю, неплатежи должны пойти по полной программе.

Началом кризиса «плохих» долгов (я давно об этом говорил) станет проявление проблем, которые уже нельзя скрыть, у крупного частного банка. Историю с банком «Траст» можно считать таким маркирующим событием.

БДМ: В этой ситуации чего следует ожидать от ЦБ — резких движений в виде массовых отзывов лицензий или большей либеральности, усилий по спасению банков?

Думаю, это будет зависеть от размера банка. С небольшими банками ЦБ особо церемониться не станет. АСВ будет выполнять функции этакого патологоанатома, так ему проще. Возможно, более мягким будет отношение к небольшому банку, играющему в своём регионе значимую роль.

А банки из первой тридцатки, как мы видим из опыта «Траста», будут стараться вытаскивать. Всё, что вывели собственники, будет спасаться деньгами налогоплательщиков. Но в этой ситуации по другому-то поступать трудно. Если не спасёшь деньгами налогоплательщиков один крупный банк, на следующий день придётся спасать уже десяток. Потому — лучше спасать.

Беседовала Марина ТАЛЬСКАЯ