Сценарий для «чёрного лебедя» A− A= A+

Дмитрий Белоусов
ведущий эксперт ЦМАКП

В новой реальности видятся три варианта развития событий. Первый — худший. Цены на нефть сохранятся в текущем году в районе $20–25 за баррель с лёгким ростом до $30–35 в следующем. Предпосылкой к такому сценарию является замедление роста в Китае, что обусловит снижение физического спроса на ту же нефть, а также на уголь и металлы. Этот вариант гарантирует уход экономического роста в минус, вопрос лишь в том, насколько глубокий, а также проблемы с платёжным балансом. Ситуация минуса в экономике вызовет торможение импорта, что в сочетании с масштабным провалом экспорта обеспечит верную девальвацию и в этом, и в следующем году.

Реакция предприятий будет соответствующей: замораживание номинальной, снижение реальной заработной платы. В перспективе не исключено, что уже во второй половине этого года — сокращение персонала (хотя возможности для масштабных действий тут достаточно ограничены), плюс сжатие инвестиций до «пока ситуация прояснится».

В такой ситуации бюджет балансируется с трудом уже в этом году, а возможно, и в следующем. Власти придётся пойти на ту или иную форму эмиссии, например, в виде вынужденной покупки Центробанком каких-нибудь ценных бумаг — этакое заметание сора под ковёр. Но без секвестра, включая гособоронзаказ, всё равно не обойтись. Вопрос, что менее болезненно резать и замораживать — не так уж много в бюджете «лишнего». В таких ситуациях «крайними» оказываются госинвестиции, и боюсь, что именно по ним и будет основное сокращение, причём не очень аккуратное. Плюс кредитное сжатие и декапитализация банковского сектора.

Не исключена и возможность ввода дополнительных санкций против России в логике «добить слабого». Повод найдётся.

Вот такой классический «чёрный лебедь».

Второй, базовый вариант основывается на достаточно реальной возможности начала «отжатия» цен на нефть до уровня примерно $35 за баррель уже в этом году с дальнейшим лёгким ростом до $40–50 к 2017–2018 годам. Инвестиции скорее всего продолжат сокращаться, но более медленными темпами, предприятия будут стараться сохранить занятость, хотя реальная зарплата, видимо, скорректируется. В итоге мы также получаем экономический спад в этом году, хотя и не такой жёсткий, и все шансы в следующем году выйти из спада, правда очень низкими темпами — с низкими инвестициями, слабым балансом и общим непониманием что делать.

Наконец, не исключён и «высокий» сценарий. В этом году цены на нефть вернутся на уровень $30–35, вряд ли выше. Но дальше произойдёт их отскок до $50 в следующем году и до $60 — через год. Это не такой уж и фантастический вариант. Надо понимать, что нынешние очень низкие цены — отчасти результат спекуляций, отчасти — ручных действий. И такое положение дел достаточно сильно бьёт и по тем же сланцевикам, и по нефтяным монархиям. Поэтому у них может возникнуть сильное желание закончить «зачистку рынка» и выйти в высокие диапазоны. Если этот сценарий реализуется, это будет означать рост российской экономики уже со следующего года.

В ситуации худшего сценария у правительства может возникнуть соблазн ввести жёсткую регламентацию, контроль по целому ряду позиций. Возможен запуск различных неприятных реформ. Хотя то обстоятельство, что 2016-й — год парламентских выборов, а 2017‑й — предвыборный президентский, возможно, станет препятствием для слишком радикальных мер. Скорее всего, власти будут действовать в логике стабилизационного сценария — он наиболее безопасный и соответствует бюрократической парадигме, поскольку это сценарий ухода от рисков. Возможны другие варианты, связанные со стимулированием роста через поддержку кредитования в той или иной мере, но, похоже, власти к этому не готовы.