Упрощенная HTML-версия
Если в дело были замешаны чувства, то прежде офици-
ального происходило неофициальное предложение, для
которого молодые не без труда изыскивали место и время:
девушку, имеющую ухажера с серьезными намерениями,
родные принимались стеречь особенно бдительно.
Вся протокольная процедура обычно укладывалась
во время сезона. Предложение делалось в последние дни
Масленицы, затем на время поста приходился этап офи-
циального жениховства, когда шилось приданое, делались
приготовления к свадьбе, а жениху и невесте разрешалось
уединяться и сидеть вдвоем без посторонних глаз. Свадьбу
играли на Красную горку или немного позднее.
Во второй половине века брачная «ярмарка» в Москве
вообще прекратила свое существование. Петербург к это-
му времени преодолел демографический кризис, и самые
выгодные и блестящие в светском отношении браки стали
заключаться уже там. На долю московских невест остались
лишь немногочисленные дальние родственники или дру-
зья детства.
Светский сезон завершался в последний день Масле-
ницы, как и начинался, в Благородном собрании. Давался
дневной бал, начинавшийся в два часа дня и длившийся с
перерывом для обеда до двенадцати часов ночи. Ровно в
полночь все увеселения в Москве заканчивались.
Масленица по-московски
За прошедшие времена празднование Масленицы
мало изменилось. Ну, разве что блины теперь не
заглатывают целиком, не катаются повсеместно на
тройках, и рабочие дни не делают выходными. И хотя
сам праздник не забыт и так же почитаем, все же от-
личия есть…
В дниМасленицы всю неделю не работало большинство
предприятий и контор, не учились школьники, хотя офи-
циальный праздник начинался лишь с пятницы. Устраи-
вались праздничные гулянья с балаганами и катаниями, и
Москва, конечно, объедалась блинами.
Состоятельная публика обязательно посещала Троцкий
трактир и трактир Егорова, где блины были особенно за-
мечательны, но вообще блины подвались в эти дни во всех
трактирах и харчевнях и, можно сказать, круглосуточно
пеклись во всех домах (особенно активно с четверга или
пятницы), и, кроме блинов со всевозможными добавка-
ми — соленой рыбой разных видов, икрой, сметаной, го-
род почти ничего в это время не ел. Обычный семейный
обед на Масленой состоял из блинов, ухи, рыбы и чая с ли-
моном. При этом много пили горячительного, ибо «блин
жаждал». Московское блинное обжорство приобретало на
Масленицу какие-то фантастические масштабы: съесть за
один присест двадцать штук блинов считалось ни во что,
так, легкой закуской, а знатоки заглатывали блины цели-
ком, не жуя. Собственно, в Москве полагали, что только
так, не разжевывая, и надо их есть (кстати, резать блины
ножом считалось грехом). В результате Масленица была
самым горячим временем для московских врачей: дежур-
ной болезнью в это время был заворот кишок, и кое-кто,
особенно из чтущего традиции московского купечества,
отдавал от обжорства Богу душу.
На Святках и Масленице строились деревянные горы
для катания. Их возводили в первой половине века на
Москве-реке напротив Воспитательного дома и на Пре-
сненских прудах, а позднее — на прудах в зоопарке. Горки
строились высокие, с затейливыми башенками, украшен-
ными флагами, а вдоль ската для красоты и вместо барьера
ставились зеленые елочки и иногда даже статуи из снега и
льда. Здесь же, возле горок, бойко торговали пирожники
и сбитенщики.
На протяжении нескольких дней — с четверга до вос-
кресенья — по улицам Москвы устраивались санные ката-
ния на тройках с бубенцами, украшенными лентами и бу-
мажными цветами, с ряжеными и музыкантами, особенно
бойкие и ухарские на окраинах города. Компании в санях
пели, шутили, хохотали, демонстрировали удальство, на
ходу выпрыгивая в снег и запрыгивая обратно.
В последний деньМасленицы, наПрощеное воскресенье,
принято было, чтобы к родителям являлись на поклон за-
мужние дочери с мужьями и всеми детьми, кроме грудных.
Вечером в этот день полагалось друг у друга просить про-
щения, и в купеческо-мещанской Москве (а кое-где и среди
дворянства) совершался своего рода ритуал. Все служащие
и хозяева собирались вместе в столовой, приходили прислу-
га, рабочие, приказчики, конторщики и пр. Сам с хозяйкой
усаживались в кресла, все остальные — сперва дети, потом
женская прислуга, далее остальные — подходили к ним по
очереди, кланялись в ноги и просили прощения, затем цело-
вали самого в щеку, у хозяйки целовали руку. Когда все про-
ходили, хозяин вставал, делал общий поклон и просил про-
стить и его. Люди хором говорили: «Бог простит!» Потом
такую же церемонию проделывали уже члены семьи.
Фрагменты из книги Веры Боковой «Повседневная
жизнь Москвы в XIX веке». Молодая гвардия, 2010.
март 2011
Банки и деловой мир
93
качество жизни:
повторение пройденного