Упрощенная HTML-версия
Александр Хандруев
Стресс-тестирование:
в пользу административного
давления?
В конце апреля Банк России опубликовал «Отчет о развитии банков-
ского сектора и банковского надзора в 2010 году», в котором среди
прочего содержатся результаты очередного стресс-тестирования
кредитных организаций.
С
огласно методике расчетов в
случае одновременного воздей-
ствия набора негативных факторов
по состоянию на 1 января 2011 года
российская банковская система мо-
жет потерять от 10 до 20% вкладов
населения и остатков на текущих сче-
тах юридических лиц и до 30% меж-
банковских кредитов, получаемых
от нерезидентов. Вследствие роста
«плохих» кредитов, реализации ри-
ска ликвидности и ряда других фак-
торов совокупный капитал банков-
ского сектора может уменьшиться на
50,8%. При этом норматив достаточ-
ности капитала упадет ниже 10% у
321 банка, в том числе у 134 из них
Н1 окажется ниже 2%. Это означает,
что примерно треть российских кре-
дитных организаций может лишить-
ся лицензий.
Вероятность реализации такого
рода негативного сценария, особен-
но на фоне пусть медленного, но про-
должающегося восстановления эко-
номического роста, представляется
условной. И это хорошо понимает
регулятор, который в данном случае
не ставил своей задачей прогнози-
ровать развитие банковской систе-
мы на краткосрочную перспективу.
Его цель заключалась в моделирова-
нии устойчивости российских бан-
ков к стрессовым воздействиям. И
в этом нет ничего необычного. Уже
на протяжении нескольких лет ор-
ганы надзора во многих странах пе-
риодически проводят стресс-тесты
банковского сектора. Не является
исключением и Банк России, кото-
рый начал практиковать такого рода
процедуру, если мне не изменяет па-
мять, с 2005 года.
Не совсем обычно другое. Под воз-
действием глобального финансового
кризиса США, страны ЕС и ряд дру-
гих государств в своих стресс-тестах
сфокусировали внимание на систе-
мообразующих банках, деятельность
которых была сопряжена с повышен-
ными системными рисками. Так, вес-
ной 2009 года в США стресс-тестам
подверглись 19 крупнейших банков, а
летом 2010-го эту процедуру прошли
более 90 банков в странах Евросоюза.
Цель этих мероприятий заключалась
в том, чтобы выявить размерыфинан-
совой помощи, которую следовало бы
оказать банковскому сектору в случае
реализации негативного сценария.
Но этого не сделал Банк России, где
объектом стресс-тестирования по-
прежнему осталась вся банковская
система.
Формально против этого возраз-
ить нечего. Нет ничего предосуди-
тельного в том, чтобы тестировать
на устойчивость к стрессам банков-
скую систему в целом. Насторажива-
ет подтекст полученных результатов,
которые косвенным образом направ-
лены против малых и средних бан-
ков. Если 321 банк может оказаться
перед фактом потери достаточности
капитала ниже критического уровня,
то это, с учетом российской менталь-
ности, послужит очередным аргу-
ментом в пользу форсированной и
по существу администрируемой кон-
солидации российской банковской
системы. Вместо акцента на более
эффективной защите частной соб-
ственности и развитии конкуренции
на всех сегментах финансового рын-
ка (что зафиксировано в принятой
Стратегии развития банковского
сектора до 2015 года) руководством
к действию может стать фальшивый
лозунг: чем выше концентрация ка-
питала и активов, тем ниже подвер-
женность рискам и стрессовым воз-
действиям.
Между тем хорошо известно, что
реципиентами львиной доли финан-
совой помощи в рамках антикри-
зисных мер правительства и Банка
России стали крупнейшие кредитные
организации, прежде всего банки
с государственным участием. И не
только потому, что являются систе-
мообразующими, но и в силу качества
их активов. Кризис выявляет слабые
стороны, а государственная поддерж-
ка их маскирует.
Сказанное имеет прямое отноше-
ние к консолидации банковской дея-
тельности. Конкуренция — лучший
индикатор эффективности консо-
лидационных процедур. Ставить же
на административный ресурс — за-
капывать издержки и убытки путем
расширения масштабов ведения биз-
неса, в том числе за счет налогопла-
тельщиков.
Конкуренцию и консолидацию
можно рассматривать в качестве по-
люсов единого механизма институ-
циональных изменений, благодаря
которым происходят сдвиги в кон-
фигурации банковской системы, ког-
да меняется состав участников, об-
разуются новые группы и альянсы.
Банковская деятельность получает
дополнительные стимулы для повы-
шения эффективности и наращива-
ния потенциала конкурентоспособ-
ности. Но только в том случае, если
консолидация поддерживает, а не
убивает конкуренцию.
12
Банки и деловой мир
май 2011