Упрощенная HTML-версия
120
Банки и деловой мир
август 2011
post scriptum
О
протестных настроениях,
богатстве и соседях
Виталий Коваленко
С
трана, похоже, устала жить ожи-
даниями. Первое десятилетие,
правда, люди просто выживали,
а вот «нулевые» действительно прошли
под знаком стабилизации и надежды на
лучшее завтра. Однако в 2010-м настрое-
ние резко изменилось: доминирующим
стало мнение, что «в стране все плохо,
экономика не развивается, а нефтедолла-
ры присваивает правящая верхушка»…
Социологи с тревогой фиксируют
быстрый рост протестных настроений.
Любопытно, что недовольство жизнью
никак не связано с уровнем благосостоя-
ния. Напротив. В Москве, самом богатом
городе страны, где среднедушевые доходы
сопоставимы сНью-Йорком 70-х, уровень
протестных настроений выше, чем в ре-
гионах. Но самое удивительное—«склон-
ность к протестам у московских мужчин
возрастает по мере роста доходов»!
Склонность — это состояние эмоций.
А они выплескиваются по любому пово-
ду: от банального затора на дороге до
обиды на засилье инородцев. Живая как
ртуть, эта готовность легко выкатывается
на Манежную площадь и разворачивает-
ся массовым побоищем в поселке Сагра,
что под Екатеринбургом. Удержать ее в
безопасных рамках очень непросто. Если
не выкорчевать причину.
Вплотную к ней, как мне кажется, по-
дошли социологи, когда вычленили пара-
доксальную связку: чем богаче человек —
тем больше его недовольство. Парадокс
этот, впрочем, наносной. Богатство на
Руси никогда не входило в категорию выс-
ших ценностей. Остоимостиимения зача-
стую узнавали, только когда приходилось
его закладывать. Мельников-Печерский,
большой знаток русского старообрядче-
ства, проводит жесткий водораздел: «ты-
сячники»—люди безусловно уважаемые,
а вот «мильенщики» — с червоточинкой.
Да и русское слово «дело», которое вве-
ли в язык капиталисты начала прошлого
века (большинство их вышло из старооб-
рядцев), принципиально отличается от
англосаксонского «бизнес». Прежде все-
го тем, что деньги для «делателей» были
средством, а вовсе не целью.
Уж не знаю, гены тому виной или
сказки, но выстраданные поколениями
основы «правильной жизни» никуда не
делись. И сегодня новые «мильенщики»
сполна ощущают давление негативного
к себе отношения. Потому и отправляют
детей учиться в Англию—чтобы там они
и остались. А те, кто еще на полдороге, за-
думались: стоит ли и дальше уродоваться,
чтобы потом бежать из родной страны?
Непростой вопрос, поневоле впадешь в
протестное настроение.
Но России, как всегда, везет. Мы не
успели стать «цивилизованными», и надо
же —разразился глобальный кризис, ко-
торый на блюдечке преподнес нам ответы
на многие вопросы. Важнейший — при-
знание всем миром того, что в кризис
наш мир закатила безудержная алчность
топ-менеджеров и собственников. На эту
угрозу сейчас куется строгий ошейник.
А главные события разворачиваются в
Европе.
Интрига в том, что изначально кре-
диторы Греции и не ждали от заемщика
расплаты по долгам. Их предполагалось
рефинансировать по схеме популярной
в те времена «пирамиды». Крупнейшие
банки охотно скупали облигации пери-
ферийных стран, пока кризис не превра-
тил всеми признанные правила игры в
фикцию. Тут-то все и закачалось. А уж
когда заговорили о дефолте Италии, а за-
тем и Франции, стало очевидно: выход из
ситуации только один — нужны новые
правила, не заточенные под корысть «ку-
кловодов» и виртуальные деньги.
Конечно же, предстоят еще серьезные
бои с теми, кто стоит сегодня у денег. Но
такие правила будут созданы— деваться
некуда. Кризис вступил в конструктив-
ную фазу и начинает формировать меха-
низмы, которые станут определять жизнь
многополярного мира. И Россия впервые
оказалась внутри котла, в котором варит-
ся завтрашний день.
Вот только сами мы никак не хотим
это осознать, и все пытаемся со стороны
наблюдать за происходящим. Чтобывновь
потом оказаться в роли догоняющих?
…Горящие пригородыПарижа сродни
нашим торфяникам — вспыхнуть могут
в любой момент. Неслучайно проблему
мигрантов европейцы ставят наравне с
финансовой. И радикально меняют наци-
ональную политику. В Германии и Фран-
ции господствовавший более полувека
«мультикультурализм» — раздельно и
замкнуто существующие в одном госу-
дарстве культуры — сменяется «интер-
культурализмом», призванным загнать
культурные противоречия в рамки еди-
ной гражданской идентичности.
По сути, Европа пытается использо-
вать интернациональный опыт СССР. Но
дальше американцев, боюсь, вряд ли про-
двинется. Можно назвать негров «афро
американцами», и толерантности от этого
сразу прибавится. Только существо отно-
шений не изменится. Тут требуется рус-
ское know-how, и нам бы— святое дело—
подсобить соседям. Но как это сделать,
если сами мы, как черт от ладана, бежим
от всего советского? Хотя опыт, оценен-
ный в Европе, отнюдь не ограничива-
ется советским периодом. Уникальная
практика соседского проживания более
ста национальностей, этносов и культур
уходит корнями еще в те времена, когда
русские рати вместе с татарами воевали
тевтонцев на Чудском озере.