Упрощенная HTML-версия
Уровень риска запредельный
Ф
акторов, определяющих высо-
кие ставки, три.
Первый — это высокая стои-
мость пассивов, которая явилась
следствием той «войны», которую в
прошедшие два года крупные банки
развязали за вкладчика. Причиной
«войны» стал дефицит ликвидно-
сти, который тоже не с неба упал. Он
был вызван тем, что Минфин через
механизм Резервного фонда продол-
жил стерилизацию рублей, а Банк
России, объявив о переходе к по-
литике плавающего курса, перестал
вбрасывать деньги в экономику. Из-
за этой несогласованности — одни
перестали вбрасывать, а другие про-
должили стерилизовать — Минфин
за три бюджетных цикла «высосал»
из банковской системы в Резервный
фонд всю ликвидность.
То есть за процентную «войну» на
рынке вкладов всю ответственность
несут денежные власти. И сейчас
нужно решить системную пробле-
му. Главным механизмом предостав-
ления ликвидности на рынке у нас
остается РЕПО. У банков сейчас вся
ликвидность заемная, она одолжена
у ЦБ. Но, во-первых, такая система
предоставления ликвидности ори-
ентирована в основном на крупные
банки. Во-вторых, она тоже изыма-
ет деньги из экономики, это, по сути,
обмен одних ликвидных активов
(ценные бумаги) на другие. А как го-
ворил кот Матроскин, «чтобы про-
дать что-нибудь ненужное, нужно
сначала купить что-то ненужное».
Чтобы заложить в ЦБ что-то на 90
рублей, нужно сначала купить что-
то на 100 рублей. А инструменты,
которые действительно дают новую
ликвидность, в частности под залог
нерыночных активов, жестко детер-
минированы и по большому счету
доступны восьми банкам в стране.
Поэтому в целом инструмен-
тарий предоставления рефинан-
сирования не адекватен ситуации.
Нужно что-то делать и расшивать
этот клубок.
Второйфактор высоких ставок—
высокие операционные издержки.
Часть из них обусловлена особенно-
стями нашего регулятивного режима
(например, требования бумажного
хранения документов, к внешнему
виду офиса). Сейчас что-то более
или менее исправляется, но эффек-
тивность от этого на копейки.
Реальная проблема высоких из-
держек связана с тем, что операции
российских банков слишком крат-
косрочны. Когда ты выдаешь кредит
и он к тебе в конце года уже возвра-
щается, ты каждый год крутишься
как белка в колесе. То есть не созда-
ется актив, который на тебя работает
годы, кредитный портфель оборачи-
вается со страшной скоростью. При
высокой оборачиваемости кредитов
ожидать существенного снижения
издержек сложно.
Третийфактор—высокая маржа.
Не слишком ли банки жируют, инте-
ресуются эксперты. Предположение
это в основном делается из наблюде-
ний за крупнейшими банками, кото-
рые показывают рентабельность на
капитал 20–25%. А розничные банки
и все 30%. Но в том-то и дело, что у
нас реально так много зарабатывают
только розничные банки. А средняя
рентабельность капитала корпо-
ративного банка, если ее взять как
среднеарифметическую, находится
на уровне 9%, то есть равна депозит-
ным ставкам.
И вся эта маржа уходит в риск.
Почему это происходит? Ведь в слу-
чае высоких рисков кредитуют, как
правило, под залог и риски таким
образом минимизируют. В том-то и
дело, что главный урок кризиса 2008
года состоял в том, что в России нет
эффективного залогового права: за-
лог можно потерять, для чего суще-
ствует миллион способов. Так что
банки, насмотревшись на это все в
2008-м, закладывают даже обеспе-
ченным заемщикам риск из расчета,
что залог свой не получат.
А уровень риска у нас совершен-
но запредельный, если не брать во
внимание «голубые фишки», кото-
рые и получают кредиты на доволь-
но хороших условиях, под 8–9%.
Например, у заемщиков категории
«Б», по версииMoody’s (это «Мечел»,
«Черкизово», «Распадская» и др.) ве-
роятность дефолта на горизонте года
составляет 2,5%, на двух годах —уже
6%, на трех —9%. Внимание, вопрос:
какова должна быть ставка кредито-
вания таких заемщиков по обеспе-
ченным кредитам? Величина ставки
как-то «лечится» тем, что заемщики
кредитуются не на три года, а на
более короткие сроки. Тогда на го-
ризонте года это ставки — порядка
10%. Если взять всех прочих заемщи-
ков, тоже более или менее хороших,
имеющих кредитный рейтинг, то у
них вероятность дефолта на гори-
зонте один год оценивается в 10,45%.
Вот и кредитуют их под 19,48%. Это
не самые плохие заемщики. Но если
банк в их обеспечение до конца не
верит, то уровень ставки не видится
запредельным.
Это означает, что нужно бороть-
ся за защиту прав кредиторов. После
1998 года в деле залогового права
был достигнут большой прогресс:
принято законодательство, введена
достаточно прозрачная система ре-
гистрации залогов. И вообще счи-
талось, что у нас с залоговым кре-
дитованием дело налажено. То, что
происходило в 2008-м, для банкиров
стало открытием. Именно с того вре-
мени резко возрос дифференциал
▶
Михаил
МАТОВНИКОВ
Генеральный
директор
«Интерфакс-
ЦЭА»
август 2013
Банки и деловой мир
55
бизнес из первых рук:
обзор