Упрощенная HTML-версия
В
ычитал у Хольма ван Зайчика
очень актуальную мысль. В вы-
мышленной Великой Ордуси
(бывшие территории СССР и Китая) раз-
ные народы мирно живут и развивают-
ся, опираясь на нравственные ценности.
И одна из краеугольных — сыновнее по-
читание. Этот обыденныйипонятныйкаж-
дому завет — стержень самоидентифика-
ции наций, так как даёт ключ к честному
восприятию своей истории: даже лучший
отец не во всём безупречен, что не мешает
ему оставаться отцом. А поскольку заве-
ту этому веками следуют и православные,
и конфуцианцы, и мусульмане с иудеями,
то дляних он—объективныйиобщийкри-
терий оценки дел вчерашних, сегодняшних
и даже завтрашних. В отличие от тепереш-
них, не прошедших проверку временем, фе-
тишей—демократия, экономический рост,
безграничная свобода…
Россия, безусловно, Европа, но и—не-
Европа. Вокруг этого «не» сломано уже
множество копий. Вот и президента недав-
но вынудили без подготовки давать объ-
яснение такому нестроению. Получилось
у него, что россияне замотивированы на
высокие духовные ценности, а Запад ставит
на первое место прагматизм и материаль-
ный интерес. Александр Рар (его интервью
открывает этот номер) сумел всё свести
к двум ключевым словам: для россиян это
«справедливость», а для европейцев — всё
бóльшая «свобода».
Мне нравятся оба определения. Но они,
увы, не дают полного ответа. Что с того, что
есть различия, как будто нет их между нем-
цами и французами? Живя по-соседски,
они придумали множество прозвищ друг
для друга, и «колбасник» с «лягушатни-
ком» — не самые обидные. Но разделяют
нас не различия, они лишь делают общую
жизнь богаче.Нас разделяют способымыш-
ления, которое с какого-то момента пошло
в двух—непересекающихся—плоскостях.
Немцы теперь отсчитывают свою
историю с 1945 года, а россиянам предла-
гают и вовсе обрубить всё, что у нас было
до 1991-го. Между этими точками лежит
холодная война, которую, как считает За-
пад, они выиграли. И ладно бы, пусть себе
тешатся. Но головокружение от псевдопо-
беды пришлось в аккурат на конец про-
шлого века, когда мир вступил в эпоху
глобальных трансформаций. Приручение
атома, скоростной транспорт, Интернет,
удваивающие урожай технологии — всё
это радикально меняет образ жизни. А бе-
нефициаром перемен оказался «золотой
миллиард». Иего гуру нашлипроисходяще-
му имя — «Конец истории». Эта культовая
книгаФренсисаФукуямыпоявилась словно
по заказу. Её мало кто читал, но название
вошло в обиход, и «крыша» у людей поеха-
ла окончательно. Им попритчилось, что
и впрямь удалось ухватить батьку за боро-
ду, и теперь ихмиссия—облагодетельство-
вать варварский мир своими стандартами.
Но ведь и стандарты корёжат до не-
узнаваемости. Верующий человек теперь
с опаской заходит в храм — не ровён час,
попадёт на венчание двух мужчин или
женщин. Из учебников выкорчёвывают
слова «мама» и «папа» — первые в жизни
каждого, из семей по малейшему навету
изымают детей и отдают на усыновление.
Формируется некое новое социокультур-
ное пространство, которое получило на-
звание «постмодернизм». В нём нет места
ни прошлому, ни будущему, поскольку
в сознании человека они неотрывны от се-
мьи и веры. Зато полный простор для лич-
ной свободы. Но, как заметил на Родосском
форуме экс-канцлер Австрии Альфред Гу-
зенбауэр, такой простор уже не помеща-
ется в рамки прав человека. Он порождает
особый агрессивный тип эгоцентризма —
утверждающий свой индивидуализм за
счёт индивидуальности остальных.
Так где же на самом деле сегодня не-
Европа?
…После разгрома Торгсина Булгаков,
как известно, привёл «сладкую парочку»
к писательскому дому, о котором Коро-
вьев тут же заметил, что под его крышей
вызревает целая бездна талантов, а Бегемот
добавил: «Как ананасы в оранжереях». Но
если бы писатель работал в наши дни, то
направил бысвоих симпатичных разбойни-
ков совсем по другим адресам. Например,
в бизнес-школу «Сколково», где, по анало-
гии с Гарвардом и Стэнфордом, задумано
готовить элиту отечественного бизнеса.
Не удивительно, что на этот мёд слетелись
десятки отпрысков героев «Форбса», а учё-
ные ухватились за этот редкийи не афиши-
руемый эксперимент. «Лента.ру» недавно
приоткрыла над ним завесу, и, хотя инфор-
мации немного, картинка ожидающего нас
будущего прорисовывается.
Учиться бизнес-поросль намерена ос-
новательно—до 30 лет. Некоторые, правда,
собираются совмещать учёбу с работой, по-
скольку уже к 35 годам хотели бы обрести
финансовую самостоятельность — первый
собственный миллиард. Но это — как по-
лучится. Мама с папой, полагаю, не бросят
родное дитятко, которое к томуже уверено,
что к 45 годам с работой надо заканчивать
и жить на ренту. «Но это вовсе не говорит
об их лени или гедонизме, — считает про-
фессорНИУВШЭЕленаРождественская.—
Скорее, это некий отзвук европейской дис-
куссии о том, что мыпостепенно движемся
от общества труда к обществу досуга».
А как же. И мы хорошо знаем, чем за-
нимается кобель, когда сыт и ему нечего
делать. Народ даже увековечил этого счаст-
ливчика в своей поговорке.
112
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
НОЯБРЬ 2015
POST SCRIPTUM
О
не-Европе, нестроении в мыслях
и ожидаемом будущем
Виталий КОВАЛЕНКО