Упрощенная HTML-версия
БДМ
: И в чём же вы видите парал-
лели между тогдашней Россией
и нынешней Европой?
Прежде всего, в появлении питатель-
ного бульона недовольства. Возник-
шая на Западе ещё в 1970-х модель фи-
нансовой экономики в первую очередь
опиралась на сверхвысокие доходы от
эмиссии доллара. Это позволило ра-
дикально обновить структуру самой
экономики, способствовало возникно-
вению новых олигархов, и появилась
возможность резко увеличить чис-
ленность среднего класса и изменить
механизмы социальной стабильности
западного общества. До этого они ис-
покон веку были построены на тради-
ционных ценностях, семье и религии.
Эту особенность очень тонко ис-
пользовали американцы: после Пер-
вой мировой войны они запустили
ипотеку, чтобы каждому вернувшему-
ся с фронта солдату сразу дать домик
и перевести его в иную социальную
страту — сняв таким образом потен-
циальную агрессию человека, кото-
рый уже убивал. Аналогичного рода
табу накладываются и на протест ев-
ропейского среднего класса, который
до последнего времени был достаточ-
но безобидным. Логика проста: чело-
век, у которого есть своё жильё, не
станет разрушать общество, которое
ему позволило этим жильём владеть.
Но с начала 1980-х с традиционны-
ми ценностями стали бороться — гей-
парадами, ювенальной юстицией, за-
претом на использование слов «папа»
и «мама». Основой образования стала
подготовка «квалифицированного по-
требителя», а базой социальной ста-
бильности—закон. Реально, кстати, он
нужен только среднему классу: бедным
людям защищать нечего, а богатые
свою собственность умеют защитить
сами. А вот средний класс, у которого
какая-никакая собственность есть, сам
её защитить не может — ему для этого
нужны государство и закон.
Соответственно, два поколения
людей, составляющих бóльшую часть
населения самых развитых в эконо-
мическом смысле стран, выросли
в привычке жить в достатке, стали
«квалифицированными потребителя-
ми» и получили представление о том,
что такое «нормальная жизнь». Но по-
том эмиссионные доходы стали падать,
а после окончания кризиса они и вовсе
скукожатся: достаточно отметить, что
сегодня, ещё до начала серьёзного спа-
да доходов, средняя зарплата в США
по уровню покупательной способно-
сти находится на уровне 1958 года.
В человеческом измерении пере-
мены проявятся в том, что, скажем, из
ста олигархов после кризиса останется
пять, а средний класс станет основой
нового, доселе неизвестного образо-
вания — «новых бедных». У них ис-
чезнет собственность и никогда уже не
появится, жить они будут скудно, со-
хранив при этом уровень образования
и представления о норме, ставшей для
них недостижимой. Такие фатальные
изменения в статусе восприниматься
будут крайне болезненно и — немину-
емо сформируют мощную протестную
среду. Правда, система образования вы-
холостила в западном обществе соци-
альный протест, так что, как и у русской
образованной элитыконца XIX века, он
будет носить пассивный характер. Если
бы не приход мигрантов, который ра-
дикально меняет ситуацию.
Ни о какойих интеграции, безуслов-
но, не может идтииречи—нельзя пере-
кодировать человека, воспитанного на
традиционных ценностях. В отличие от
европейцев, которые после многолет-
него либерально-толерантного террора
практически полностью утратили хри-
стианскийиммунитет, защищающийих
национальную идентичность. И когда
на такую площадку приходит огромная
масса молодых здоровых мужчин, гото-
вых не только убивать, но и умирать за
свои идеалы, вполне может произойти
обратное перекодирование общества.
Лишённые возможности опереться на
весьма размытые и уже утраченные
по сути представления о европейской
справедливости, люди могут ухватить-
ся за её исламистский суррогат и на-
править свой внутренний протест на
поддержку терроризма.
И тогда проблема борьбы с тер-
роризмом в Евросоюзе может стать
ДЕКАБРЬ 2015
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
43
ИТОГИ И ПРОГНОЗЫ