Упрощенная HTML-версия
«Н
ет, Лёня, совершенно ты
прав». Эта фраза, вы-
строенная против всех
правил языка, поразила меня ещё маль-
чишкой: если
нет
, то почему
прав
? Потом
я часто об неё спотыкался, пока не понял,
что не в языке дело, а в нашем мышлении.
Даже привычная наша идиома совершен-
но не переводится ни на один другой язык:
«Вам чаю налить? Да нет, наверное…»
Мы даже не заметили, как исчезла
проблема такси. И не только в Моск-
ве. Недавно впервые побывал в Казани,
и в оставшиеся до отъезда три часа мы
решили побродить по городу, но моросил
дождик, и остаток времени провели в кафе.
А перед тем как уходить, набрал уже став-
ший привычным номер, и, пока расплачи-
вался, такси подъехало. Фантастика!
Конечно же, никакие постановления
ЦК и Совмина не способны поднять лю-
дей на такой подвиг. А рынок решил за-
дачу незаметно и ко взаимному удоволь-
ствию. Новый сервис органично вписался
в картину общего впечатления от Казани:
и впрямь — столица острова развития.
Люди связывают это с личностью Шай-
миева. Правда, «продвинутые» кривятся,
считая модель «нечистой»: дескать, власть
в республике не менялась — первый се-
кретарь обкома КПСС стал президентом.
И почти сразу сумел провести поправки
в законодательство — чтобы сохранить
часть нефтяных налогов в регионе. Поэто-
му в страшные 1990-е, когда вся страна раз-
валивалась, Татарстан уже строил.
Я рад, что жителям республики повез-
ло. А с адептами «чистых» моделей хочу
поспорить. Выходит, и Евгений Савченко
вам не подходит? У него тоже партийное
прошлое, а губернаторство он и вовсе
начал с административных кампаний.
Открыл Белгородскую область для рус-
ских беженцев из бывших республик
и раздобыл деньги, чтобы их обустроить.
А другой рукой закрыл регион для вывоза
сельхозпродуктов. Это потом станут гово-
рить, что заманил-де к себе самых квали-
фицированных людей, а запрет сравнят
с «санкциями», уже тогда подстегнувшими
аграриев и окоротившими продуктовый
импорт на региональном рынке. Но по-
нятной прозорливость станет сегодня.
А ответственность и риски нужно было
принимать тогда, сразу и—лично на себя.
Вот только в целом стране почему-то
не везёт с главными качествами управлен-
цев. Такое впечатление, что финансисты
и экономисты у нас все — родом из де-
прессивных регионов, где учат лишь как
объяснить, что сделать ничего нельзя.
Вот и хватаются они за «модели» с «ин-
ституциональными реформами» — там
всё прописано. А главное, можно год не
заниматься, и всё равно будет чем отчи-
тываться. Глядишь, например, подрастёт
новое поколение безработных, и уже —
с личными автомобилями. Останется по-
садить им диспетчера, и такси поехало.
Тут вам и прогресс, и инновации.
Но ведь не за это, друзья, вам хоро-
шие бюджетные деньги платят. А за тот
же бюджет, с которым у вас опять полный
швах. Нефть на три года заложили по $40
за баррель. Как в советские времена: вна-
чале занизим план, а потом отрапортуем
о перевыполнении. Зато нефтью с газом
опять половину доходов закрыли, для чего
и доллар подтянули до 68 рублей. А уж
рост — чистая имитация. Бизнес уже на-
звал проект «бюджетом угасания», кото-
рый лишь увеличивает наше отставание.
Каждому понятно: завтрашний бюд-
жет — это результат вчерашней работы.
То есть два года, когда всё уже было очевид-
но, попросту профукали. Но кто же у нас
спрашивает за результат? И в этом—глав-
ное отличие от управленческой модели,
поднявшей в труднейшие 1990-е Белго-
родскую область и Татарстан.
В этом номере многие авторы считают,
что без активного включения регулятора
в процессытрансформацииразрушить бан-
ковскую систему можно, а перестроить —
нет. Собственно, и сам регулятор к тому же
склоняется. Но тогда и часть ответствен-
ности за результат надо брать на себя, по-
скольку танцевать придётся от реальности,
а не от условнойи уже потому красивой схе-
мы. Да и как это сделать на практике, если
внизу — рынок, а наверху — администра-
тивная система с жесточайшим подчине-
нием? Кто создаст интерфейс, который бы
связал эти два абсолютно разных языка, да
ещё ирискимежду сторонамираспределил?
Словом, вопросов, как всегда, больше,
чем ответов.
…Конец октября ознаменовался от-
крытием: оказывается, в нашем народном
хозяйстве трудится как минимум на 20%,
а некоторые считают, что и на 30% больше
народу, чем мы думали. Кто шьёт, кто ма-
шины чинит, кто извозом занимается, но
все—официально нигде не работают. Пра-
вительство тут же решило, что нужно каж-
дого обложить мздой по 20 «тыщ» в год. Но
на то оно иправительство, что умеет только
собирать деньги, да ещё их делить. Могли
быхоть ВВПна треть увеличить, поскольку
никто людям за просто так деньги не даёт.
Но меня в открытии поразило другое.
Это какая же многомиллионная армия
людей оказалась в положении мужика из
притчи, которого зимой высадили посреди
тайги! И точно также—они поматерились
с полчаса, а потом скинули рукавицы, до-
стали топор из-за кушака и пошли рубить
избу. Конечно, у такого народа «да» и «нет»
будут одновременно соскальзывать с языка.
Жизнь заставляет всё время находить вы-
ход из непримиримых противоречий. Вот
и возникает—диалектический рефлекс.
100
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
НОЯБРЬ 2016
POST SCRIPTUM
О
такси, ответственности
и диалектическом рефлексе
Виталий КОВАЛЕНКО