Упрощенная HTML-версия
шинника; лишь несколько главных улиц было кое-как за-
мощено камнем. Улицы вились прихотливо, то сужаясь, то
произвольно расширяясь, и часто превращались в тупики.
Посреди мостовых красовались колодцы с высокими жу-
равлями. И прозвище «большая деревня» само собой про-
силось на язык всякого, даже любящего Москву. Как писал
И.И. Панаев:
«Сколько переулков и закоулков в Москве! и все
эти переулки зигзагами: нет ни одной
улицы прямой, — Москва ненавидит
прямых линий…»
Это в Лондоне аристократы жили
в Гросвеноре, дельцы — в Сити, уче-
ные — в Блумсбери, художники — в
Челси. В Москве ничего подобного не
было. В отличие от других городов,
где издавна существовало деление на
престижные и непрестижные районы,
Москва достаточно долго оставалась
городом с социально-смешанным на-
селением. Возле каждого храма были
жилища духовенства. На всякой ули-
це можно было встретить лавки, в ко-
торых не только торговали, но и жили
лавочники. Рядом с вельможными
палатами не так уж редко стояли не-
казистые домики мещан. Аристократ,
поселившийся на Мясницкой в сосед-
стве с «амбаром» лесоторговой фир-
мы, не считал свое местопребывание
ни более ни менее престижным, чем
какой-нибудь Сивцев Вражек.
«Вы ви-
дите палаты вельможи подле мирной
хижины ремесленника, которые не ме-
шают друг другу, у каждого своя архи-
тектура, свой масштаб жизни; ходя
по Москве, вы не идете между рядами
каменных стен, где затворены одни
расчеты и страсти, но встречаете
жизнь в каждом домике отдельно»,
—
писал московский бытописатель
П.Ф. Вистенгоф.
И в 1830-е, и в 1840-е годы, и позд-
нее современники наперебой описы-
вали Москву как смешение городской
роскоши с сельской простотой, как город, в котором город-
ская топография растворялась в рощах, огородах, оврагах,
полях и горах. Постоянной и неотъемлемой принадлежно-
стью городского пространства были сады и пустыри. Без
сада, хотя бы в два–три дерева и несколько кустов, не об-
ходился ни один, даже самый бедный московский домик.
Дом без растительности, да еще каменный, представлял-
ся холодным и бездушным зданием, да и строился не для
жилья самого владельца, а для сдачи квартир и торговых
помещений, то есть для дохода. Но даже и доходные дома
в Москве недолго оставались холодными: вокруг забора и
по двору мигом вырастала трава, на куче сора появлялся
бурьян, за сараями выглядывала густая крапива, невесть
откуда прорастали какие-то кусты, на крышу прилетали
голуби, на чердаке поселялись кошки — и вот уже доход-
ный дом «добрел» и превращался в нормальное москов-
ское жилье — неказистое, но приветливое и уютное.
«Москва не город, а собранье городов: вся ее средина, то
есть Кремль, Китай и Белый город, заслуживает вполне
название столицы; потом весь обширный Земляной город
как будто бы составлен из нескольких губернских городов,
окружающих со всех сторон эту столицу царства русского,
и, наконец, все то, что называли в старину Скородомом,
походит на великое множество уездных городков, которые
в свою очередь обхватывают весь Земляной город этой
огромной цепью бывших слобод, посадов и сел»
(М.Н. Заго-
скин, «Москва и москвичи», 1848 год).
130
Банки и деловой мир
май 2011
качество жизни:
повторение пройденного