Упрощенная HTML-версия
Непрерывное изменение и обновление — в самой при-
роде Москвы. Она и в древности то и дело горела и воз-
рождалась, и в новое время непрерывно перестраивалась.
Может, потому, что она женского рода, она и легкомыслен-
на и непостоянна. Ее поминутно тянет прихорашиваться
и наряжаться, все равно кем — красавицей, кулемой или
шутихой, главное, чтобы наряд радовал глаз новизной и
пестротой. Москва всегда была контрастна, как контра-
стен русский характер, в ней перемешивалось древнее и
новое, широкое и узкое, красивое и уродливое, трактиры
и часовни, «нелепие и великолепие», как выражался писа-
тель Дон-Аминадо, в ней уют предпочитали красоте, а кра-
сотой почитали причудливость и яркие краски.
Москва была неистребимо провинциальна и по-
домашнему уютна. В Москве чтили традиции гостепри-
имства и взаимопомощи. Родство в Москве почиталось
очень дальнее, до седьмого колена, и как только степень
родства определялась, все становились дядюшками и
племянниками и обретали право на родственное уча-
стие, поддержку и воскресные семейные обеды. Поэто-
му и приветствовали москвичи друг друга троекратным
целованием — по-родственному, к удивлению питерцев
и провинциалов. Не менее родства уважалось соседство
и землячество.
Если в Петербурге все было дисциплина и субордина-
ция, то в Москве «покой и воля» и почти семейственные
отношения. В Москве не выносили официальности, но в
то же время уважали власть на всех уровнях — от генерал-
губернаторской до власти родителей, господина над челя-
дью и хозяина над мастеровыми.
Правда, градоначальников в Москве ценили и запоми-
нали в основном таких, которые умели усвоить себе общий
домашний, отеческий тон и стиль отношений. Они могли
быть «отцами» строгими и взыскательными, могли быть
добродушны и снисходительны; город принимал и по-
своему любил и тех и других, а вот чопорных и державших
дистанцию — не принимал.
Истинные москвичи были добродушны, безалаберны,
многословны, недоверчивы, любопытны, ленивы, много
ели и не лезли за словом в карман. Когда отливали новый
колокол, весь город с увлечением морочил друг другу го-
лову (по поверью, удачная ложь в это время придавала
колокольной меди необходимую голосистость), и проста-
ки толпами бегали смотреть, как «провалилась» Спасская
башня или, к примеру, «уплыл» Большой Каменный мост.
Все всех знали, если не близко, то по имени и в лицо.
Все ходили в одни и те же церкви, в них венчались, крести-
ли детей и отпевали покойников. В «овощных» лавочках
прислуга перемывала косточки господам. Утаить что-либо
в Москве было очень трудно, как и в глубокой провинции.
Все всеми интересовались, а присяжные вестовщики раз-
носили быль и небыль по всему околотку.
Нужно было родиться москвичом, чтобы любить этот
пестрый, порой нелепый, ни на что не похожий, контраст-
ный город, чтобы вполне замечать и ценить его специфи-
ческую красоту и оригинальность.
Реклама
май 2011
Банки и деловой мир
131
качество жизни:
повторение пройденного