Упрощенная HTML-версия
больное место йодом». Дежурным врачам в больнице
приходилось обслуживать 500 больных! Пока врач воз-
ился с одним больным, другой, не дождавшись помощи,
умирал.
К началу ХХ века половину домов в Москве со-
ставляли деревянные, третью часть — каменные и ше-
стую — смешанные (первый этаж каменный, второй —
деревянный). Возведение больших каменных зданий
потребовало привлечения специалистов — каменщиков.
Заниматься новым промыслом стали крестьяне Москов-
ской и окружающих ее губерний. Каменщики носили бе-
лые фартуки и были, как и они, то белыми от цементной
пыли, то красными — от пыли кирпичной. Стекались
рабочие в Москву весной, к началу строительного се-
зона, где искали подрядчиков и строительные конторы.
Старались устроиться в артель, где жизнь была получше,
а, главное, заработки повыше. В день здесь можно было
заработать 2 рубля 50 копеек, не то что у подрядчика.
Тот все время норовил обмануть рабочего, недоплатить
ему, засчитать прогул, оштрафовать и пр.
В Москве всегда были места компактного прожи-
вания определенных групп населения. Крестовская За-
става, например, была населена золотарями, Каланчев-
ка — мастеровыми, преимущественно башмачниками.
В конце XIX века на углу Покровки и Гарикова переулка
собирались плотники, коновалы и пр., устроившие в
этом месте города сою «биржу». На углу Охотного Ряда
и Тверской в течение нескольких лет с утра до вечера
толпились десятки поваров-поденщиков, это были по-
вара второго разряда. Повара первого разряда сидели в
трактире Егорова, недалеко отсюда. Поваров, поварят
и кухонных мужиков в Москве насчитывалось свыше
пяти тысяч. Учиться на повара дере-
венский мальчишка начинал в 11–12
лет. Рабочий день его лился с десяти
утра до двух-трех часов ночи, а по-
лучал он за свой труд 3 рубля в ме-
сяц. Когда он становился професси-
ональным поваром, то проводил на
кухне всю свою жизнь. У поваров не
было перерывов на обед, поскольку
считалось, что они наедаются, про-
буя пищу. Кухонные мужики таскали
в кухню продукты из ледника, при-
носили дрова для печки, выносили
лохани с отходами. Распоряжались
этими мужиками повара, которые
могли не только давать им подза-
тыльники, но и увольнять, не спра-
шивая хозяина.
Не могла обойтись Москва, на-
пример, без трубочистов, особенно
тогда, когда в ней появились большие
каменные дома. Дымоходы было не-
обходимо очищать от сажи, которая в них скапливалась.
На крыше каменного дома можно было увидеть и
маляра. Маляр одним концом веревки обвязывал себя
вокруг пояса, а другой ее конец привязывал к трубе для
страховки. Стены он красил, сидя верхом на бревне, ви-
севшем на веревке. В основном это были крестьяне из
Владимирской и Ярославской губерний. Особенно мно-
го приезжало их из Чухломского уезда Костромской гу-
бернии.
Вечером на улицах и в переулках, не освещаемых
электричеством, появлялись фонарщики. Обычно это
были старые люди, одетые в лохмотья. У каждого из них
в руках была лесенка. Приставив ее к фонарному столбу,
они добирались по ней до фонаря и зажигали его спич-
кой. Старались, чтобы спички не гасли, иначе пришлось
бы приобретать их за свой счет. На фонаре появлялся
слабый красновато-желтый, сильно коптящий огонек.
Фонарщик убирал копоть и спешил к другому фонарю.
Обойдя все «свои» фонари, он начинал обходить их сно-
ва и усиливал слабый огонек, чтобы фонарь разгорелся
ярче. Перед рассветом фонарщик снова обходил фонари,
чтобы погасить их.
Еще в середине ХХ века в каком-нибудь москов-
ском переулке можно было услышать тоскливые крики
старьевщиков и точильщиков: «Бере-е-м!» (от преж-
него «Старье берем!») или «Точить ножи, ножницы!»
В начале прошлого века эти крики раздавались чаще.
Точильщики тогда кричали: «Точить ножи! Бритвы
править!» Весь день таскались они по городу со своим
точильным агрегатом, весившим пуд, а то и полтора. По
Москве их ходили тысячи. Обычно это были крестья-
не из Костромской, Рязанской или Тульской губерний.
июль 2011
Банки и деловой мир
109
качество жизни:
повторение пройденного