Упрощенная HTML-версия
дивые, странники («странные»), богомольцы, кликуши,
монахи, собирающие на монастырь и пр., которых возле
купечества всегда кормились целые толпы.
Детьми занимались няньки, их нещадно кутали, обиль-
но кормили, пороли за провинности, но, в общем, предо-
ставляли самим себе. Летом купеческие отпрыски находи-
ли себе развлечения во дворе или в саду; зимой их из дома
не выпускали. Никаких прогулок не полагалось — боялись
простудить, и воздухом удавалось подышать только во
время поездок в церковь по воскресеньям. Сидя целыми
днями взаперти, дети болтались по дому, торчали в молод-
цовской, лазили на чердак, резались друг с другом в карты
и со скуки изобретали разные проказы, за которые потом
жестоко расплачивались.
В ранний период образование в купеческой среде
носило религиозный характер. Главными наставниками
были дьячки и пономари. Около года дети учили азбуку,
затем приступали к Часослову; завершением образова-
ния являлась Псалтырь. Когда обучающиеся доходили до
Псалтыри, этим гордились точно так же, как позднее ро-
дители гордились поступлением ребенка в университет.
Помимо грамоты учили чистописанию (у купца должен
был быть красивый, «конторский» почерк), арифметике
с выкладкой на счетах и умением учитывать векселя и,
если фирма имела дело с заграницей, немножко немецко-
му или другому какому языку. Важнее же всего считалась
добрая нравственность, благочестие да послушание воле
старших.
Даже «безбородые» купцы, смутно сознававшие поль-
зу образования, поначалу не очень себе представляли,
чему еще следует учить. Н.П. Вишняков, принадлежав-
ший как раз к такой семье, вспоминал, как для его братьев
пригласили в наставники протоиерея Архангельского со-
бора о. Алексея Лебедева, и передавал рассказ брата об
этом обучении:
«Когда мы прошли предначертанный нам
курс, Алексей Николаевич, очевидно, был в некотором не-
доумении, что с нами делать дальше, так как времени
оставалось еще много, но затем придумал исход. Однаж-
ды он возвестил нам, что, миновав благополучно камни
преткновения земной премудрости, нам следует одолеть
камень премудрости небесной, а именно учение «о тайне
Святой Троицы». И мы засели за какие-то крайне запу-
танные рассуждения о Высшем Существе, об Ипостасях,
о сверхчувственном мире, о пресуществлении и
еще не знаю о чем. Но тайна Святой Троицы
как-никак была пройдена, а учиться надо было
продолжать. Тогда Алексей Николаевич нашел,
что следует начать повторение всего пройден-
ного. Повторили. А время все есть. Опять нам
предложено было углубиться в тайну Святой
Троицы. И ее мы повторили с прежним успе-
хом»
. Естественно, что подобные уроки редко
приносили детям что-либо, кроме неизбывной
скуки, и ученики бурно радовались, когда уче-
ность заканчивалась. Лет в 13–15 всякие уроки
у купеческих отпрысков прекращались, и они
начинали «заниматься делом» — помогали в
лавке или амбаре и сопровождали отца на яр-
марки.
Учить детей всерьез и систематически реша-
лись очень немногие представители купечества.
«За Москвой-рекой не живут своим умом,
— писал
А.Н. Островский, —
там на все есть правило и обычай, и
каждый человек соображает свои действия с действиями
других. К уму Замоскворечье очень мало имеет доверия, а
чтит предания и уповает на обряды и формы. На науку
там тоже смотрят с своей точки зрения, там науку по-
нимают, как специальное изучение чего-нибудь с практи-
ческой целью. Научиться медицине — наука, научиться
сапоги шить —тоже наука, а разница между ними только
та, что одно занятие благороднее, а другое нет. Науку как
науку, без видимой цели, они не понимают»
.
Прошло несколько десятилетий, прежде чем на образо-
вание стали обращать больше внимания. Мальчиков стали
отдавать учиться в коммерческие училища или городские
школы (популярно у просвещенных купцов было немец-
кое Петропавловское училище); девочкам давали обычно
лишь уроки элементарной грамотности и «манер». Некото-
рые нередко учились в пансионах. Полноценное образова-
ние женщинам в этой среде давали редко: считалось, что с
приданым возьмут и неученую. Как правило, купеческая
дочка
«знала первые правила арифметики, умела кое-как,
с грехом пополам стравляться с буквой «ять», и нельзя
сказать, чтобы с достаточной ясностью могла себе пред-
ставить разницу между Китаем и Турцией»
(Д.И. Стахеев,
«Замоскворецкие тузы»).
Лишь после реформы детям стали давать образование
не только в коммерческой академии, но и в университете,
а купеческие дочери заговорили по-английски и заиграли
Шопена.
114
Банки и деловой мир
август 2011
качество жизни:
повторение пройденного