Упрощенная HTML-версия
в виду не только и не столько вопрос
прибавочной стоимости, которая, по
К. Марксу, формирует прибыль. Речь
не о прибыли и не о том, чтобы обя-
зательно квалифицировать конкрет-
ный политический строй негативным
эпитетом. Нельзя не признать, что
существующее западное общество
сумело серьезно продвинуться в об-
ласти создания социально значимых
благ (
social benefits
). Но одновременно
нужно признавать и тот факт, что во
многом этими результатами запад-
ные экономики обязаны борьбе двух
социальных идеологий. Совершенно
очевидно, что без упорного противо-
борства двух идеологий Запад не мог
бы сегодня гордиться своими соци-
альными достижениями и относи-
тельным спокойствием своих стран.
Напоминая о социальной прак-
тике противостояния капитализма
и социализма в недавнее время, мы
хотим подчеркнуть, что, как только
конструктивная альтернатива исчеза-
ет, останавливается развитие. Имен-
но с этой точки зрения, полагаю, мы
должны подходить и к оценке совре-
менной социоэкономической системы.
Я намеренно стараюсь избегать
термина «капитализм», так как то,
что мы повсеместно сегодня наблю-
даем, — уже не капитализм. Какой
же это капитализм, если капитал
отчужден (оторван) от финансов
и от труда? Это совершенно новое
явление в общественной жизни, ко-
торое должно по-новому и описы-
ваться. «Хищничество» — одна из
сущностных характеристик этого
безымянного пока явления, которое
характеризуется тотальной безответ-
ственностью. Причем не обязательно
безответственностью бизнеса в рам-
ках своих национальных границ. Что-
бы получить адекватное представле-
ние о том, что же в действительности
происходит, нужно анализировать
перемены в глобальном сообществе
и в глобальной экономике. А для это-
го, фигурально выражаясь, полезно
задуматься, как те или иные глобаль-
ные решения влияют, например, на
судьбу перуанских крестьян.
Начнем с простого и очевидного:
в мире происходит фундаментальное
смещение, которое ликвидирует аль-
тернативность как таковую. Нагляд-
ный тому пример — главенствующая
на протяжении последних 20 лет те-
ория неолиберализма. Неожиданно
она стала доминирующей на очеред-
ном этапе развития западного обще-
ства, западной экономики и западно-
го государства. Да и в мире, по сути
дела, альтернативная модель на сегод-
ня сохранилась только в Китае.
А это значит, что мы получили
новую доминирующую логику. Она
радикально отличается от домини-
ровавшего прежде мировоззрения,
которое базировалось на собствен-
ности, на взаимодействии труда и ка-
питала. Сегодня они оказались разде-
ленными, разорванными. Более того,
капитал оказался оторванным от
финансовой составляющей. Поэтому
есть все основания утверждать, что
де-факто оформляется совершенно
новая конструкция государства и об-
щества.
В период хаотичной перестрой-
ки Россия также последовала по ре-
комендованному ей направлению.
Отринув идеологию коммунизма,
мы отказались от принципов и цен-
ностей, сформированных за 70 лет
существования СССР. Требовалось,
однако, что-то взять на вооружение
в качестве государственной доктри-
ны. И на вооружение была взята иде-
ологическая модель, которая во всей
полноте свойственна сегодня запад-
ному миру.
Но ведь священный и вполне за-
падный принцип конкуренции в обя-
зательном порядке предполагает
альтернативность. Если есть альтер-
натива, значит, есть борьба за выбор
стратегии. Это может быть борьба
идей, любой другой вид соревнова-
ния, которое всегда присутствовало
в мире. Теперь конкурентному разви-
тию места не находится. Если рассма-
тривать эту ситуацию с точки зрения
дальнейшей перспективы, то не труд-
но сделать вывод: опора на хищни-
чество как основу движения вперед
в условиях, когда одни потребляют за
счет того, что другие гибнут от голо-
да, не способна обеспечить позитив-
ный тренд развития человечества. Ни
сейчас, ни в обозримом будущем.
Другое дело, когда мы говорим
о цивилизационном общении как
форме международной коммуника-
ции и сотрудничества. Считаю, что
здесь во главу угла должны быть по-
ставлены четкие прагматические цели
и измерители, позволяющие прогно-
зировать последствия принимаемых
решений для всего сообщества. Толь-
ко на такой основе можно определять,
кто именно станет потенциальным
получателем политической или эко-
номической выгоды от реализации
этих решений.
Я, например, твердо убежден, что
для повышения конкурентных воз-
можностей Запада было бы абсолютно
естественным стремиться не к игно-
рированию предложений со стороны
России, а, наоборот, к сближению
позиций. Совместные усилия — это
путь к позитивной стратегии и ре-
альному изменению нашего обще-
го «сегодня» в направлении менее
конфликтного и не обремененного
бессмысленными спорами «завтра».
Такое продвижение, без сомнения,
создаст многократный синергети-
ческий эффект в областях экономи-
ческого, ресурсного, человеческого,
культурного, образовательного и лю-
бого другого взаимодействия во благо
народов, населяющих громадный ре-
гион Евразии.
В заключение приведу пример из
реальной практики. На последней Ге-
неральной ассамблее ООН министр
иностранных дел Китая посвятил
два огромных абзаца своего доклада
тому, чтобы разъяснить, что диалог
цивилизаций — не просто кросс-
культурный обмен, а основа внешней
политики Китая. И это еще один слу-
чай, когда идея диалога цивилизаций
овладевает людьми практическими,
хорошо понимающими важность
продуманного, спокойного и осто-
рожного переформатирования уста-
ревающих парадигм развития.
10
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
НОЯБРЬ 2013
ПОЗИЦИЯ