Упрощенная HTML-версия
многофакторность в определении при-
оритетных заёмщиков и предлагаемых
проектов. Очевидность решений исче-
зает, а с нею и прозрачность всей систе-
мы управления.
БДМ:
То есть мы опять возвращаемся
к качелям: или «невидимая рука»,
ошибки которой людям неподвласт-
ны, а значит, и ответственности за них
никакой, или осмысленная работа,
но только там, где всё ясно и понят-
но. А в итоге — топтание на месте.
Санкции на пальцах показали нашу
уязвимость, и первая реакция: всё им-
портозаместить. Потом спохватились,
что всё не получится, да и не надо,
но ясности от этого не добавилось.
Откуда ей взяться, если мы про себя
ничего не знаем? Даже не можем
сказать, сколько и каких автомобилей
бегает по дорогам страны. Одни толь-
ко экспертные умозаключения, в том
числе и на самых высоких уровнях.
Думаю, что осмысление всё же про-
исходит. Мне довелось участвовать
в конференциях ЕАЭС, и могу с пол-
ной уверенностью сказать, что без по-
литических решений и администра-
тивных мер создать такое объединение
было бы невозможно. Но вот любо-
пытная деталь. Вначале были планы
уже в ближайшие год–два перейти
к коллективной валюте, поскольку
основные параметры монетарной по-
литики входящих в союз стран во
многом совпадают. Методология тоже
отработана: ОЭСР уже многие годы
рассчитывает курсы национальных
валют по паритету их покупательной
способности, а также корректно со-
поставляет на этой основе экономики
разных стран. Но срок перехода, тем не
менее, перенесли на 2025 год. Почему?
Основных причин две. Во-первых,
опыт последних финансовых кризисов
показал, что их истоки лежат в сфе-
ре реальной экономики. В том числе
и в попытках установить единую мо-
нетарную политику для стран с не-
интегрированными экономиками, что
мы и наблюдаем сегодня в Европе.
Вторая причина связана с тем, что
курс национальной валютыпо паритету
покупательной способности фиксирует
уже сложившуюся ситуацию. По сути
это деньги вчерашнего дня, точнее про-
шлого года или в лучшем случае—про-
шлого квартала. А люди воспринима-
ют деньги как настоящие только в том
случае, если они отражают реальную,
то есть сегодняшнюю стоимость. Такой
фундаментально обоснованный курс
формируется под воздействием спро-
са и предложения на валютном рынке
и с учётом широкого спектра макро-
экономических факторов, характери-
зующих как внутренние, так и внешние
условия. Икогда мывидим, что спрос на
валюту обгоняет предложение даже при
активных интервенциях Банка России,
то это означает лишь одно: падение до-
верия к национальной валюте и к эконо-
мической политике в целом.
БДМ:
И к каким же практическим вы-
водам подвигает такое осмысление?
Первый и главный вывод звучит как
трюизм: в экономике всё взаимосвяза-
но. Мало, однако, просто соглашаться
с этим тезисом и кивать головой. Взаи-
мосвязи надо грамотно выстроить и —
что принципиально важно — увязать
ответственностью, которая бы адек-
ватно распределялась между игроками
и обеспечивала их совместное и со-
гласованное движение к поставленной
цели. Какой прок в том, чтоЦентробанк
отвечает за инфляцию, если все знают,
что она у нас носит немонетарный ха-
рактер, и тарифыв энергетике, на транс-
порте и в ЖКХ каждый год повышают-
ся? Никому ведь сегодня и в голову не
придёт устанавливать задачи по сниже-
нию инфляции перед этими отраслями,
хотя именно они задают в экономике
основные тренды ценообразования.
И совершенно очевидно, что если не
поднять эффективность их работы, мы
так и будем вожделенную планку в 4%
инфляции переносить из года в год.
БДМ:
Так у нас и устанавливать-то не-
кому такие задания. Неужели станем
возрождать для этого Госплан?
А почему бы и нет? Живёт же Япония
по пятилетним планам и отказывать-
ся от них не собирается — полезная,
оказывается, вещь. А мы с этим своим
достижением, в котором десятилети-
ями были признанными лидерами,
распорядились, как радикалы в 1920-е
годы, которые, как известно, предлага-
ли даже Пушкина сбросить с корабля
современности. Теперь локти кусаем.
Скажу больше: административный
ресурс зачастую бывает гораздо более
эффективным. Это с его помощью, как
я уже упоминала, за считанные годы
был сформирован ЕАЭС. Другое дело,
что работает этот инструмент, как пра-
вило, в условиях конкретных задач и на
ограниченных временн х промежут-
ках. У рыночных механизмов характер
другой: они действуют мягче, в долго-
срочном режиме и при этом формиру-
ют среду, которая способна самовос-
производиться. Но противопоставлять
их как минимум непрофессионально.
Чтобы сдвинуть внезапно возник-
шие проблемы импортозамещения,
в первую очередь требовались субъ-
ективные решения: надо было быстро
отобрать приоритетные для экономики
и наиболее подготовленные к реализа-
ции проекты, чтобы сосредоточить на
них усилия и ресурсы. То есть вклю-
чить фазу целеполагания. Но с этим
у нас вообще трудно. И, на мой взгляд,
решать подобного рода задачи без Гос-
плана или его аналога, который бы
держал «под собой» всю экономику
с её взаимосвязями, в принципе не-
возможно. В том числе и на той стадии
управления, когда требуется вводить
уже чисто рыночные инструменты.
Чуть раньше я говорила, что па-
ритет покупательной способности не
подходит для реального курсообразо-
вания. Но он незаменим при опреде-
лении и корректировке приоритетов
денежно-кредитной политики стран
ЕАЭС, которые нацеливают их на до-
стижение фундаментально обосно-
ванного курса национальных валют.
Однако полноценным такой меха-
низм становится лишь в том случае,
если опирается на реально происхо-
дящие в экономиках процессы, пре-
жде всего интеграционные. Иными
словами, опять не обойтись без ана-
лога Госплана.
АВГУСТ 2015
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
9
ПОЗИЦИЯ