Упрощенная HTML-версия
и несправедливыми они ни казались по-
тенциальным и актуальным клиентам.
Вот только непонятно, почему на бан-
ковский монополизм никак не реагирует
ФАС? Нет указаний?
Тут я поспешу немного «отработать
назад», потому что хочу справедливо-
сти. А она в том, что выстроенная с нуля
двухуровневая банковская система Рос-
сии всё ещё строится—это вамнешвей-
царские или итальянские многовековые
традиции. Более того, этот процесс
идёт параллельно с созданием новой
экономики, и все общие противоречия
сказываются на банковском секторе.
В экономике мы уже долго боремся:
с бюджетным воровством, уклонением
от налогов, коррупцией, ненадлежащи-
ми собственниками и мошенниками.
Соответственно, банковский сектор —
по определениюобслуживающий, он не-
сёт на себе все родимые экономические
пятна. Однако он, пожалуй, опередил
«материнскую структуру» — регулиро-
вание банков налажено отменно (есть
мнение, что даже излишне). Зато есть
инструкция буквально «на каждый чих».
И всё это создавалось на наших глазах
(я ещё помню, как БДМ в 1990-х публи-
ковал и растолковывал регуляторные
акты — дело-то совсем новое было). Ра-
бота за четверть века проделана действи-
тельно гигантская, и то, что банковская
лицензия стала дорого стоить в прямом
и переносном смысле, это неплохо. Дру-
гое дело, что процесс создания механиз-
мов надзора и регулирования нельзя
считать завершённым. Строго говоря,
он бесконечен, а это значит, что его при-
ходится корректировать в ту или иную
сторону. Пока же получается только
в одну. И многозначительное обещание
ЭльвирыНАБИУЛЛИНОЙ
«вычищать
рынок» ещё года два–три особых иллю-
зий не оставляет.
Не стану цитировать выступавших
вслед за ней
Антона СИЛУАНОВА
и
Андрея КОСТИНА
— поверьте на
слово, контратака выглядела дружной
и спланированной. Добавлю лишь, что,
например, главе ВТБ и форма доклада
показалась неприемлемой:
«…Мыне в со-
юзе писателей—надо избегать ярких, но
неуместных для доклада формулировок».
Видимо, за эталон следует принять тек-
сты инструкций и положений?
ПРУДЕНЦИАЛЬНЫЙ —
ЗНАЧИТ РАЗУМНЫЙ
Неслучайно в предыдущей главке я отда-
ла должное регулированию банковского
сектора — за исторически ничтожные
25 лет стараниями работников Центро-
банка налажена система, где практиче-
ски не осталось белых пятен. Все экс-
перты сходятся во мнении, что именно
банковская отрасль на сегодня — един-
ственная сфера, которая регулируется
по-настоящему. Кстати, косвенно эту
оценку подтверждают те сложности,
с которыми Банк России столкнулся, по-
лучив статус мегарегулятора. Казалось
бы, тот же рынок, финансовый, но вот
порядка того нет.
Даже при такомграмотномрегулиро-
вании всё равно (как и в любой другой
сфере) находятся любители половить
рыбку в мутной воде, выполнить заказы
на вывод денег или обналичку, исходя-
щие от нечистых на руку предпринима-
телей или, кстати говоря, чиновников, —
были прецеденты. И точно так же никто
не станет спорить с тем, что всякие «схе-
мы» надо убирать из делового обихода.
Есть, впрочем, одно но. Банковские
схемы — верхушка айсберга, которую
и срубают беспощадно. Заказчики же
довольно часто остаются в стороне.
И далеко не всегда это махровые мо-
шенники, весьма часто — бизнес, кото-
рому не удаётся справиться с налоговой
нагрузкой, и он решается её облегчить,
прямо скажем, негодными способами.
Однако это совсем другая тема: поче-
му в развитых странах кризисы стано-
вятся поводом для снижения налогов,
а у нас — ну никак.
Тем не менее как бы банк ни хими-
чил, какую бы отчётность ни рисовал,
для знающего надзорщика это вовсе не
тайнамадридского двора. Помнится, где-
то в начале нулевых мы публиковали до-
вольно подробное изложение признаков
проблемности коммерческого банка —
пришлось тянуть на два номера, в одном
не уместилось. Вряд ли с тех пор в ЦБ
перевелись профессионалы или эти при-
знаки изжили себя. Поэтому, видимо,
и раздаются вопросы типа: а куда смо-
трел регулятор?
Когда в банковской лексике только
появился термин «пруденциальный над-
зор», мы в редакции решили разобрать-
ся, с чем его едят. Так вот, один из эконо-
мических словарей трактует это понятие
как
«предварительный, «ранний» надзор,
позволяющий регистрировать потенци-
альные возможности осложнений и проб-
лем в деятельности финансовых инсти-
тутов».
То есть — самая естественная
работа для надзорного блока. Тогда поче-
му? Почему регулятор фиксирует смерть
банка вместо того, чтобы вовремя поста-
вить диагноз и хотя бы попытаться его
вылечить? К слову сказать, это один из
вопросов, которые
Гарегин ТОСУНЯН
задаёт уже много лет в докладах и интер-
вью, на пресс-конференциях и в кулуар-
ных разговорах. И не он один. Именно
этот вопрос задан был в том самом годо-
вом докладе АРБ, против которого так
ополчились регулятор и крупные банки.
Непонятно—почему?
А вообще-то у термина «пруден-
циальный» есть ещё одно значение —
разумный
. Это когда не рубят сплеча,
а разбираются в глубинных причинах.
Потому что, если 300 банков за корот-
кий срок лишились лицензии по ана-
логичным причинам, это уже не случай
и не событие, а явление.
…С прошлого сентября по нынеш-
ний февраль казалось, что в отноше-
ниях банков и регулятора наметилось
что-то вроде оттепели. Вроде бы в ЦБ
начали прислушиваться к голосу бан-
ковского сообщества, признали право
на существование малых банков, за-
теяли любопытную, хотя пока и не бес-
спорную реформу —пропорциональное
регулирование. Холодный мартовский
день развеял иллюзии: снова — металл
в голосе председателя Банка России, сно-
ва — верно лишь одно мнение. Между
тем разговор на съезде мог быть очень
содержательным и продуктивным для
всех участников диалога. Даже если бы
выступающие и не цитировали напере-
бой Омара Хайяма и Иммануила Канта.
Людмила КОВАЛЕНКО
Фото
Альберта ТАХАВИЕВА
18
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
АПРЕЛЬ 2017
СОБЫТИЯ И КОММЕНТАРИИ