Упрощенная HTML-версия
случай, когда отрасль явно финан-
сового рынка вдруг не попала под
мощное крыло Банка России. При-
чём регулятор, наоборот, актив-
но отпихивался от неё и говорил:
«Нет, это рынок — не финансо-
вый». Выдавать кредит — финан-
совый рынок, а возвращать креди-
ты — нет?.. В итоге регулирование
досталось Федеральной службе
судебных приставов и Министер-
ству юстиции России, что вообще
новость для них, потому что эти ве-
домства, при всём уважении к ним
и к их профессионалам, никогда
не регулировали никакую отрасль
рынка, связанную с частным бизне-
сом. Федеральная служба судебных
приставов — это государственный
мытарь. Они делают важное дело,
но опыта взаимоотношений с рын-
ком как такового ещё нет. Первый
опыт коммуникаций показывает,
что они коллекторское сообщество
слушают, принимают, смотрят.
Забавно, но коллекторы — един-
ственный сегмент финансового
рынка страны, который растёт ко-
личественно. Все прочие отрасли —
банки, пенсионные фонды, стра-
ховщики, брокеры, управляющие
компании — уменьшаются, и не по-
следние год-два, а лет 15. С начала
2000-х годов у нас идёт уменьшение
количества игроков на финансовом
рынке, а вот число коллекторских
агентств пока что растёт. В госрее-
стре их уже более сотни.
Для белых коллекторов — это
шанс наконец-то закончить
вечную полукриминальную тему.
Но вот вопрос: человеку звонит
некое коллекторское агентство,
не входящее в реестр ФССП.
Человек жалуется на них. Будет
ли полиция реагировать на такую
жалобу и пресекать деятель-
ность незаконных коллекторских
агентств, или она по-прежнему
будет махать рукой?
Роль полиции никак не изменилась.
Ни полиции, ни прокуратуры, ни
участковых — никого. Они никак не
затронуты. А Минюст и ФССП от-
вечают только за тех коллекторов,
которых сами внесли в реестр. Так
же как и Центральный банк отвеча-
ет только за кредиторов, которым
он выдал лицензию или которых
внёс в соответствующий реестр.
Так называемые чёрные кредито-
ры остаются вне зоны внимания.
ЦБ говорит: «Я их не лицензировал
и знать их не знаю. Да, они нару-
шают закон, но это — дело силовых
органов. Пусть правоохранители
их и гоняют». С чёрными коллек-
торами то же самое: «Пусть раз-
бирается местный участковый или
районный прокурор». Естественно,
ни участковому, ни прокурору не
хочется разбираться с этим. Если
не дошло до социально значимого
явления (например, чёрный кол-
лектор не просто облил грязью
дверь или позвонил и нахамил, но
дошёл до членовредительства или,
не дай Бог, до смертоубийства). На-
деюсь, мы о таком не услышим. Все
эти ужасы про коллекторов ушли
с медийной повестки после приня-
тия закона.
Вы всё-таки позитивно смотри-
те на перспективу 2017 года для
этого рынка?
Стараюсь смотреть позитивно.
Закон крайне несовершенный.
Он принимался год назад в ужас-
ной спешке. Не принимались во
внимание разумные аргументы.
Не лоббистские «хотелки», а разум-
ные аргументы. Понятно, что поли-
тика, выборы… надо было принять
закон. Но мы видим, что уже сейчас
органы, которые регулируют рынок
коллекторов, согласны с тем, что
закон надо менять. Поэтому мы
очень надеемся, что если не весной,
то осенью 2017 года разговор об из-
менении закона можно будет пере-
вести в практическую плоскость.
Ещё одно пространство пере-
мен — микрофинансовый ры-
нок. Он разделён с недавнего
времени на микрофинансовый
и микрокредитный. И по нему
регулятор прошёлся достаточно
жёстким гребнем. Такое разде-
ление и подход к регулированию,
на ваш взгляд, как влияют на этот
рынок?
Пока ещё никак, потому что МФО
в целом у нас примерно 2500, из них
микрофинансовых компаний (то
есть элиты этого рынка) — меньше
двух десятков. Даже не сотня и не
полсотни. И особо не прибавляется
желающих. Поэтому я бы поставил
под сомнение целесообразность та-
кого разделения МФО на две части.
Цель его непонятна.
Единственное, что понятно, —
идея Банка России, так называе-
мый «социальный лифт»: от МФО
к банкам и обратно. То есть любая
маленькая микрокредитная компа-
ния, которая ограничена в каких-
то правах (например, облигации
не может выпускать и не имеет
права принимать вклады населе-
ния), может увеличить капитал до
70 миллионов рублей и стать ми-
крофинансовой компанией, более
серьёзной, с возможностью привле-
кать вклады, размещать на рынке
свои бумаги и т.п. Она может уве-
личить капитал до 300 миллионов
рублей и стать банком с базовой ли-
цензией, то есть перейти в совсем
другую весовую и регуляторную
категории. Потом ещё подумать,
набрать миллиард рублей и перей-
ти в категорию банка с универ-
сальной лицензией, потом — стать
системообразующим банком. Точ-
но так же этот «лифт» двигается
и в обратном направлении.
Идея «лифта» понятна, но мы ещё
не видели на практике подобного
перехода…
Не видели. Это пока только идея,
она технически совершенно не
проработана. Это дело даже не бли-
жайшего будущего, потому что до
сих пор банковская и небанковская
(в том числе микрофинансовая)
отрасли регулировались принци-
пиально по-разному. Не только
АПРЕЛЬ 2017
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
45
БИЗНЕС ИЗ ПЕРВЫХ РУК