Упрощенная HTML-версия
БДМ:
Александр Васильевич, подели-
тесь, пожалуйста, оптимизмом — мы
всё-таки выбираемся из рецессии?
Или вновь, как уже не раз бывало,
принимаем желаемое за действитель-
ное?
Я вообще-то осторожен в оценках, но
нельзя не замечать очевидного. Пере-
мены есть, они не просто ощущаются,
но и заметны, как говорится, на глаз,
а точнее — по цифрам, которые от-
ражают эти перемены. Есть и своего
рода «косвенные признаки» — скажем,
на экономическом форуме в Санкт-
Петербурге председатель Центробан-
ка заявила вполне определённо, что
регулятор будет в ближайшее время
снижать ключевую ставку, хотя обыч-
но таких обещаний не даёт. И правда,
уже в середине июня ставка опустилась
до 9%, что всё равно много, но радует
именно сам факт её поступательного
снижения. Это ведь вполне отчётли-
вый сигнал рынку: падает ключевая
ставка, значит — дешевеют ресурсы,
и кредиты становятся более доступ-
ными реальному сектору. То есть стра-
на вырывается из трясины рецессии.
Нельзя сказать, что действия монетар-
ных властей всегда безупречны, — не
на пустом месте возникают к ним пре-
тензии со стороны бизнеса. Но надо
отдать должное — экономические ма-
кропроцессы мало-помалу вновь ста-
новятся управляемыми.
БДМ:
Особенно если вспомнить шок
2014-го и общую растерянность
2015 года… В целом я с вами соглас-
на, хотя, по правде сказать, кажется
мне, что порой вожжи натягивают
уж очень туго. Ослабленная эконо-
мика плохо переносит жёсткие меры:
вспомним, сколько предприятий,
банков и предпринимателей за по-
следние три–четыре года вынуждены
были уйти с рынка. Как вы думаете,
этот исход сейчас ослабеет?
Хотелось бы надеяться. Да, собственно,
и предпосылки к этому имеются. Есть
ощущение, что плюсовой I квартал —
не результат стечения обстоятельств
и не погрешность статистики. К тому
же не всё измеришь цифрами. Тем бо-
лее — принимая во внимание масшта-
бы страны и неизбежно связанную
с ними инерционность, которая сказы-
валась и во вполне благодатные годы.
Вообще-то, озабоченные обили-
ем проблем, мы редко и мало говорим
о хорошем. И совершенно напрасно.
Прежде всего, Россия стала меньше за-
висеть от продажи сырьевых ресурсов,
и цена на нефть перестаёт быть навяз-
чивой идеей. Да, структура экономики
меняется не взрывным порядком, а по-
степенно, но—явно и довольно интен-
сивно. Достаточно сказать, что в струк-
туре бюджета сырьевые доходы сегодня
составляют порядка 30%, а не больше
двух третей, как совсем недавно.
БДМ:
А сколько лет эта проблема
считалась неразрешимой… С другой
стороны, газ и нефть изрядно поде-
шевели, и на прежние сверхдоходы
рассчитывать не приходится.
Понятно, что свою роль сыграло здесь
снижение цены барреля, но после пер-
вого шока Россия к этой новой реаль-
ности вполне адаптировалась. Так же,
как и к санкционному давлению. В из-
вестном смысле оба эти обстоятельства
сыграли в нашу пользу: нам пришлось
ОКАЗАЛОСЬ, ЧТО В СОСТОЯНИИ СТАГНАЦИИ И РЕЦЕССИИ ЖИТЬ
очень неуютно. И — скучно. Потому что нет движения, а робкие прогнозы
«условного» роста только усугубляют ситуацию. Впрочем, I квартал
нынешнего года подарил некоторые надежды, что, видимо, дало
основания говорить (причём на самом высоком уровне) о преодолении
кризиса и начале поворота экономики к росту. О том, ощущает ли этот
поворот наш бизнес и насколько он готов к переменам, мы решили
спросить исполнительного вице-президента Российского союза
промышленников и предпринимателей
Александра МУРЫЧЕВА
.
НЕ ВСЁ
ИЗМЕРЯЕТСЯ ЦИФРАМИ
ИЮНЬ–ИЮЛЬ 2017
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
7
ПОЗИЦИЯ