Упрощенная HTML-версия
и тогда он через тридцать шесть часов
полностью придёт в себя. Вы только
послушайте! И после этого нужно при-
нимать их опять, но только половинную
дозу, а там, мол, посмотрим, что будет. А
потомговорит этак снисходительно: мол,
если мы будем волноваться — можно
подумать, нам не из-за чего волновать-
ся! — так пусть Гордон через пару дней
прогуляется до его приёмной, и они это
обсудят. А вообще, мол, Гордон к зав-
трашнему вечеру будет в полном поряд-
ке, так что нам и думать об этом не надо.
Она и сама мелко дрожала, как будто
от гнева, но, скорее всего, её просто отпу-
стило напряжение, потому что она вне-
запно всхлипнула раз и другой, и сказала
«о Боже», и сердито вытерла глаза.
— Я так испугалась, когда вы мне
сказали, — проговорила она, точно из-
виняясь. —А когда дозвонилась до при-
ёмной, наткнулась там на эту чёртову
непробиваемую секретаршу и минут
десять ещё уговаривала её, чтобы она
позволила мне поговорить с доктором.
Выдержав короткую сочувственную
паузу, председатель, как всегда добира-
ясь до сути вещей, спросил:
— Доктор сказал, сколько времени
займёт подбор правильной дозы?
Она расстроенно взглянула на него.
— Он сказал, что Гордон слишком
резко отреагировал на обычную дозу
ипонадобитсянедельшесть, чтобыокон-
чательно выяснить, сколько ему нужно.
Но если мы продержимся, то эти таблет-
килучше других емуподойдут, инадолго.
Генри Шиптон задумчиво вёл ма-
шину назад в Сити.
— Полагаю, — проговорил он, —
нам следует сказать в офисе, что Гордон
почувствовал начинающийся грипп
и принял какие-то таблетки, вызвавшие
галлюцинации. Мы просто скажем, что
он представлял себя на уик-энде и ему
захотелось поплескаться в бассейне.
Это подойдёт?
— Конечно, — покладисто сказал
я. — В наши дни галлюциногены чрез-
вычайно распространены.
— Да.
— Само собой, Тим, не стоит упо-
минать о белолицых клоунах.
— Не стоит, — согласился я.
— И о болезни Паркинсона, если
Гордон того не желает.
— Я ничего не скажу, — заверил я.
Председатель хмыкнул и погрузился
в молчание. Наверное, его мысли, как
и мои, крутились вокруг избитой темы:
побочное действие лекарства порой
бывает неприятнее болезни. До бан-
ка оставалось около мили, и тут Генри
Шиптон заговорил опять.
— Вы ведь года два уже работаете
вместе с Гордоном, не так ли?
—Почти три, — пробормотал я, со-
гласно кивнув.
—Ипользуетесь его доверием? Смо-
жете удержать крепость до его возвра-
щения?
Было бы нечестно отрицать, что та-
кая мысль не пришла мне в голову уже
в четверть одиннадцатого утра. Так что
я согласился без особого волнения, ско-
рее с облегчением.
В «Эктрине» не быложёсткой иерар-
хии. Принятое здесь определение ран-
га — «пользоваться доверием такого-то
и такого-то» — на здешнем жаргоне
означало всего лишь, что кто-то в слу-
чае чего может принять на себя более
серьёзную ответственность; но я в от-
личие от прочих тридцатидвухлетних
служащих находился в весьма неблаго-
приятном положении из-за собствен-
ного имени. Совет директоров, боясь
обвинений в семейственности, чинил
мне препятствия на каждом шагу.
— Благодарю вас, — сдержанно ска-
зал я.
На лице Генри Шиптона мелькнула
тень улыбки.
— Обращайтесь, — предложил
он, — если понадобится помощь.
Я кивнул. Он не собирался унижать
меня этими словами. В «Эктрине» помо-
гали всем и всегда. Генри Шиптон счи-
тал, что общение между сотрудниками
и между отделами в целом является не-
пременным условием успешной работы.
Именно Генри Шиптон сломал перего-
родкимежду комнатушками-конторами,
отчего образовались большие свободные
помещения. В комнате, где он самолично
восседал за весьма роскошным столом,
стояло ещё восемьштук. Содногофланга
кнемупримыкалстолвице-председателя,
а с другого—главыотдела ценных бумаг.
Ряд столов напротив занимали директо-
ра других отделов, и все они без труда
могли переговариваться друг с другом.
Как и во всех торговых банках, биз-
нес «Эктрина» весьма и весьма отличал-
ся от того, которым занимаются клирин-
говые банки на Хай-стрит. В «Эктрине»
никто и в глаза не видел денег. Здесь не
было ни кассиров, ни клерков, ни сче-
тов, ни платежей, ни изъятий, и едва ли
нашлась бы хоть одна чековая книжка.
Здесь было три главных департамен-
та, каждый из которых выполнял само-
стоятельные функции и занимал отдель-
ныйэтаж. Отделценных бумаг имелдело
с крупными клиентами, объединениями
предприятий, контрольными пакетами
и выпуском дополнительных акций. От-
дел банковских операций, где работали
мы с Гордоном, ссужал деньги предпри-
ятиям и отраслям промышленности.
Управление капиталовложений, самый
старый и большой отдел, специализиро-
вался на том, чтобыкак можно выгоднее
поместить огромные инвестиционные
фонды благотворительных компаний,
пенсий, трестов и профсоюзов.
Было ещё несколько меньших отде-
лов: административный, который вы-
полнял всю бумажную работу; имуще-
ственный, который покупал, продавал,
расширял и арендовал; исследователь-
ский, который совал нос во все дырки;
быстро растущий отдел внешних вло-
жений, а также служба Международно-
го обмена, где около десятка молодых
фанатиков-колдунов покупали и прода-
вали мировую валюту, каждую минуту
рискуя миллионами ради того, чтобы
выгадать десятую долю процента, и к
сорока годам выжигали себя дотла.
Жизнь всех трёхсот пятидесятичело-
век, работающих в «Эктрине», была це-
ликом посвящена деланию денег. Деньги
делались на всём: на бизнесе, торговле,
промышленности, пенсиях и рабочих
местах. Когда люди убеждены, что за-
нимаются нужным делом, это придаёт
им уверенность, и потому здесь, внутри,
сохранялось стойкое согласие, которому
не мешали никакие поверхностные вол-
нения и каждодневные межотдельские
территориальные драчки.
АВГУСТ–СЕНТЯБРЬ 2017
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
99
КАЧЕСТВО ЖИЗНИ:
ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ