Упрощенная HTML-версия
природные инстинкты были укрощены,
взнузданы и впряжены в работу.
Я восхищался им. И было за что.
За время его двадцатипятилетней пахо-
ты (из них десять лет он проработал на
посту председателя) «Поль Эктрин Лтд»
превратился из банковской конторы
средней руки в одного из членов высшей
лиги и был с уважением признан во всём
мире. Я мог почти точно измерить уро-
вень общественного признания по от-
ношению к имени банка, поскольку это
было также и моё имя: Тимоти Эктрин,
правнук Поля Основателя. В мои школь-
ные годылюди спрашивалименя: «Тимо-
ти как? Э-к-трин? Как ты это пишешь?»
Сейчас же они зачастую просто ки-
вают — и не сомневаются, что я унасле-
довал соответствующие качества, кото-
рых у меня нет.
— Знаете, они очень смирные, —
чуть погодя сказал Гордон.
— Белые лица? — переспросил я.
Он кивнул.
— Они ничего не говорят. Они про-
сто ждут.
— Здесь, в машине?
Он неопределённо посмотрел на
меня.
—Они влезли и едут.
По крайней мере хоть не зелёные
черти, непочтительно подумал я. Впро-
чем, Гордон, как и председатель, отли-
чался воздержанностью. Но его острый
ум был притуплён видениями, холёный
бизнесмен остался в предфонтанном
прошлом, благородная патина слезла.
Фигура в красном одеяле представляла
собой жалкое зрелище. Это была лишь
тень воителя, изо дня в день уверенно
оперировавшего миллионами, и тень
эту везли домой в мокрых брюках. Ве-
личие человека порой не толще папи-
росной бумаги.
Онжил, как выяснилось, в тенистом
великолепии КлэфемКоммон, в поздне-
викторианском фамильном особняке,
окружённом изгородью в рост челове-
ка. В ней имелись высокие, окрашенные
в кремовый цвет деревянные ворота,
которые были закрыты и которые я от-
ворил, а дальше меж аккуратных газо-
нов шла короткая, посыпанная гравием
подъездная дорожка.
Когда машина председателя подка-
тилась к крыльцу, навстречу ей, распах-
нув парадные двери, вылетела Джудит
Майклз и, не здороваясь, выкрикнула
куда-то между ГенриШиптоном и мной:
—Удавлю этого проклятого доктора!
Потом она спросила:
—Как он?—и, жалостно охнув, бро-
силась к мужу: — Пойдём, милый, пой-
дём. Всё будет хорошо, пойдём со мной,
дорогой мой. Сейчас мы тебя согреем,
баиньки уложим...
Когда её большое дитя, пошатыва-
ясь, выбралось из машины, она забот-
ливо поправила на нём красное одеяло,
потом обернулась к нам с ГенриШипто-
ном и повторила:
— Я его убью. Голову ему мало ото-
рвать!
— Они сейчас не особенно жалуют
вызовы на дом, — с сомнением сказал
председатель, —но всё же... Он придёт?
— Нет, он не придёт. Миленькие,
пройдите пока в кухню, там кофе на сто-
ле, а я спущусь через минуту. Пойдём,
Гордон, пойдёмпо ступенечкам, раз, два...
Она помогла Гордону войти через па-
радную дверь, одолеть прихожую, засте-
леннуюперсидским ковром, и подняться
по лестнице, огороженной деревянными
панелями, а мы с председателем вошли
следом и сделали, как нам было сказано.
ДжудитМайклз былашатенкой трид-
цати с лишним лет. В ней так и кипела
жизнь, она излучала энергию, ивлюбить-
сявнеёмне ничегобыне стоило. До этого
утра я лишь изредка встречал её на свет-
ских вечеринках для служащих банка, но
всякий раз меня заново окутывал ореол
обаяния и сердечного тепла, естествен-
ный как дыхание. Обладал ли я взамен
хоть какой-то привлекательностью для
неё, я не знал и не стремился узнать, по-
скольку вряд ли разумно позволять себе
испытывать что-топо отношениюкжене
шефа. И всё равно меня, как и прежде,
потянуло к ней, и я был бы совсем не
прочь занять место Гордона на лестнице.
Надеясь, что мне хорошо удаётся
скрывать свои мысли, я прошёл вслед
за Генри Шиптоном в уютную кухню
и выпил предложенный кофе.
— Джудит — замечательная де-
вочка! — вдруг с чувством сказал
председатель. Я уныло взглянул на него
и согласился.
Через некоторое время Джудит при-
соединилась к нам. Она, казалось, была
скорее раздражена, чем расстроена.
—Гордон говорит, что люди с белыми
лицами сидят по всей комнате и не хотят
уходить. Ужас какой-то. Меня это просто
бесит. Просто завыть хочется.
Мыс председателемрастеряннопере-
глянулись.
— Разве я вам не говорила? — спро-
сила она, увидев наши лица. — Ах, нет,
конечноже, нет. Гордонтерпетьнеможет,
когда говорят о его болезни.
Понимаете, она нестрашная. Ну, не
настолько страшная, чтобы бросать ра-
боту и вообще...
— Э... — сказал председатель. — Что
за болезнь?
—Да, пожалуй, вам-то я должна ска-
зать, раз уж так вышло. Убить мало этого
доктора. — Она глубоко вздохнула. —
У Гордона болезнь Паркинсона в лёгкой
форме. Левая рука иногда немного дро-
жит. Я и не ожидала, что вы заметите. Он
старался, чтоб люди этого не видели.
Мы дружно покачали головами.
— Наш всегдашний доктор оставил
практику, а этот новый, он из тех жут-
ко самоуверенных типов, которые всё
лучше всех знают. Он отобрал у Гордона
старые таблетки, а они, насколько я ви-
дела, хорошо помогали, и прописал ему
какие-то новые. Как раз позавчера. Ивот
я ему звоню сейчас в совершенной пани-
ке и думаю, что Гордон вот-вот впадёт
в буйство или что-нибудь ещё натворит
и я обречена буду остаток жизни таскать
его по лечебницам для душевноболь-
ных, а этот врач с лёгким сердцем заяв-
ляет, чтобы я не беспокоилась, это новое
средство часто вызывает галлюцинации,
и дело только в том, чтобы подобрать
правильную дозу. Говорю вам, не будь он
на другом конце провода, я бы его при-
душила.
Однако и Генри Шиптон, и я почув-
ствовали заметное облегчение.
— Вы хотите сказать, — спросил
председатель, —что это... это пройдёт?
Она кивнула.
— Этот чёртов доктор сказал, чтобы
Гордон перестал принимать таблетки,
98
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
АВГУСТ–СЕНТЯБРЬ 2017
КАЧЕСТВО ЖИЗНИ:
ХОРОШО ЗАБЫТОЕ СТАРОЕ