Игорь Костиков: «Главная проблема на нашем финансовом рынке – население не доверяет финансовым институтам и государству» A− A= A+

Тема защиты прав потребителя банковских и страховых продуктов, частных инвесторов на фондовом рынке в последние годы стала очень актуальна. В гостях у портала Finversia – эксперт финансового рынка Игорь Костиков. В 2000 году Игорь Костиков возглавил Федеральную комиссию по ценным бумагам, из которой вышла Федеральная служба финансовых рынков, вошедшая затем в состав мегарегулятора – Банк России. Сегодня Игорь Костиков возглавляет «ФинПотребСоюз», одну из старейших организаций, защищающую права потребителей финансовых услуг.

– Игорь Владимирович, что происходит сейчас с системой защиты прав потребителей финансовых услуг? На рынке есть два полярных мнения. Одни люди говорят – не мешайте нам работать, не нужно ничего регулировать. Другие, например, председатель комитета Госдумы по финансовому рынку Анатолий Аксаков, напоминают о пикетах у Банка России и Госдумы из обманутых вкладчиков и потерявших деньги инвесторов. Звучит спор о необходимости принятия отдельного закона для регулирования прав потребителей на рынке финансовых услуг.

– Закон «О защите прав потребителей» вполне может работать и на финансовом рынке. Допускаю, что есть особенности, которые в законе можно вынести в специальную главу. Сейчас как раз стоит вопрос о доработке этого закона. Ведь меняются виды услуг, появляются новые услуги. Например, цифровых услуг практически не было во время написания закона. Жизнь выдвигает новые вызовы, и их нужно учесть. Но сам закон – один из самых прогрессивных.

Проблема в том, что сегодня инвестиционные услуги исключены из-под действия закона двумя решениями Верховного суда, основанных на том, что инвестор – это предприниматель, и он не может быть потребителем. Но мы понимаем, что население начало переходить из банковских депозитов в другие инструменты, в том числе на фондовый рынок. Это обычные потребители, зачастую даже не понимающие, что переводя в банке деньги с депозита на брокерский счет, они лишаются двойной защиты – гарантий Агентства по страхованию вкладов и закона «О защите прав потребителей».

– Возвращаясь к общим принципам. Именно на рынке финансовых услуг нарушались два важнейших постулата системы защиты прав потребителей – право на информации и запрет на пакетирование услуг.

– Да. Поэтому мы и считаем, что Верховный суд неправ в своем решении. Каждый человек, вкладывающий деньги на финансовом рынке, пользуется услугами депозитария, брокера, управляющей компании или биржи как провайдеров услуг. Все это подпадает под услуги, которые в законе предусмотрены.

Когда мы говорим о маржинальной торговле, когда вы берете кредит на торговлю в банке, это подпадает под закон «О защите прав потребителей». А если вы берете кредит на плечо, то под закон вы не попадаете. Для разных услуг созданы неравные условия регулирования.

– Вы человек, который сочетает компетенции регулирования фондового рынка и защиты прав потребителей. Как вы можете обозначить состояние защиты прав инвесторов в России?

– Как очень тяжелое. Я направлял письмо в Банк России, в котором мы сделали анализ состояния защиты прав частных инвесторов с практической точки зрения. Мы проанализировали большое количество договоров, сделали контрольные закупки, и выяснили, что защиты сегодня почти нет. Потребитель услуг настолько слабее, что возможность отстоять свои права в отношениях с брокером, управляющей компанией у него почти отсутствует.

– А конфликт клиентов с Московской биржей из этой серии?

– Там ситуация сложнее, так как речь идет о крупных инвесторах. Есть системная проблема, и правильно было бы урегулировать этот конфликт на переговорах конфликтующих сторон.

– Я слышал, что много претензий к регламентам Московской биржи?

– Мы как организация розничных инвесторов меньше касаемся регламента Московской биржи. Но претензии к регламенту биржи были всегда. Нужно, чтобы механизм урегулирования этого конфликта работал. Это возможно при наличии доброй воли сторон.

– Какое ваше мнение о законе о категоризации инвесторов? Руководители инвесткомпаний негативно относятся к закону, сотрудники Банка России и Анатолий Аксаков призывали к диалогу. Многие инвесторы тоже недовольны ограничением их прав…

– Нас много раз приглашал Центробанк на обсуждение закона. Мы в принципе за категоризацию. Но важны детали. Предлагается 10-14 вопросов, на которые инвестор должен будет ответить у брокера.

– Риск формального подхода к тестированию велик?

– Конечно!

– Анатолий Аксаков говорит, что Центробанк через какое-то время переведет тестирование на биржу, если будут частые злоупотребления со стороны брокеров.

– Мы сейчас все, что можно, отдаем государству. На самом деле фондовый рынок требует либерального подхода к регулированию. Защита розничных инвесторов необходима. Но нужно ли доверять эту защиту государству? Не уверен.

Мы не можем получить даже достоверную информацию о числе частных инвесторов на рынке. Хотелось бы вернуться к теме раскрытия и доступности информации, с этим много проблем. Поправки в «Закон об акционерных обществах» привели к тому, что доступ розничных инвесторов к информации о работе компаний стал сильно ограничен. Было бы правильно изменить раскрытие информации эмитентами, чтобы была возможность ее анализа розничными инвесторами.

– А разве рейтинг компании сегодня не ориентир для инвестора?

– К сожалению, пока рейтинг не может служить достаточным фактором для оценки эмитентов.

– Была идея решать часть проблем в отношениях человека и финансовой организации через институт омбудсмена…

– И этот институт работает, число жалоб, рассматриваемых омбудсменом, растет. Но мы иногда сталкиваемся с жалобами потребителей, которые недовольны решениями омбудсмена. Мы судимся с финансовыми институтами в пользу потребителей, и делаем это бесплатно. Но сейчас Верховный суд в обзоре практики рынка трактует закон таким образом, что перекрыл возможность обращаться в суд помимо омбудсмена – правда, пока только по страховым делам. Это не совсем правильно, так как нарушает конституционные права граждан.

– В связи с бумом частных инвесторов возникает много вопросов к брокерам. Например, система комиссий такова, что в ней трудно разобраться…

– Брокерский договор в среднем сейчас составляет от 200 до 270 страниц. Неквалифицированный инвестор не в состоянии его изучить, разобраться в комиссиях, надбавках и скидках. Там целый ряд инструментов, превращающих услугу брокера в игру в одни ворота, когда профучастники рынка всегда в выигрыше.

А так как на фондовый рынок закон «О защите прав потребителей» сейчас не распространяется, то брокеры начисляют комиссии непонятным образом. И когда мы к ним обращаемся с запросом как организация по защите прав потребителей, брокеры нам отказываются отвечать…

Должен быть небольшой стандартный и общий для всех брокерский договор, в котором потребителю легко разобраться. Конкуренцию нужно выигрывать за счет качества услуг и эффективности, а не запутывая клиента. Как раз здесь есть место для работы регулятора. Нужно доверие, чтобы на рынок пришли частные инвесторы. Иначе рынок свою функцию привлечения сбережений и использования их для развития экономики выполнять не сможет.

– Еще одна проблема – сложные финансовые продукты. Меня удивляла жесткая позиция Сергея Швецова из Банка России. Но столкнувшись с некоторыми подобными продуктами, я начинаю его понимать.

– Мы начали с регулирования продуктов рынка форекс. Когда форекс превратили в продукт по отъему денег у населения, Центробанк после попыток регулирования рынка оставил на нем всего несколько компаний.

Теперь новая проблема. У нас даже квалифицированные инвесторы не понимают как следует рынок сложных финансовых продуктов. Мы участвовали в разрешении ситуации по поводу компании Telegram и криптовалюты Gram. Оказалось, что ситуацию не понимали ни клиенты, ни сами брокеры. Проблема сложных продуктов еще обострилась, когда их стали предлагать розничным инвесторам. Усложнение финансового рынка приводит к тому, что сам профучастник рынка не всегда понимает, какой продукт он продает клиенту.

– Финансовая культура россиян зачастую еще невысока. Это особенно хорошо заметно в общении с частными инвесторами.

– Конечно, многие проблемы связаны с недостаточной финансовой грамотностью россиян. Но это проблема не только России. Она остра и в Соединенных Штатах, и в Великобритании. А ведь в Соединенных Штатах финансовой грамотностью потребителей занимаются с начала ХХ века. Все финансовые институты отчисляют 1% от прибыли в специальные фонды, которые и занимаются повышением финансовой грамотности населения. Это огромная область негосударственной некоммерческой деятельности.

– В России многие люди просто не имеют достаточного количества денег и не готовы учиться управлять своим финансами.

– К сожалению, ситуация ухудшается. С 2014 года падают реальные доходы населения. Но именно в этой ситуации важным становится личное финансовое планирование. Иначе люди попадают в ловушки мошенников или увязают в кредитах.

– Как вы оцениваете мошеннические ловушки в кредитовании, псевдоинвестициях, на рынке форекс? Неужели эту проблему нельзя решить?

– Ее тяжело решить. В начале двухтысячных годов в США еженедельно закрывали 50 финансовых пирамид в неделю. Чаще всего мошенники рассчитывают на людей с низкими доходами. Им предлагают легкое решение финансовых проблем. В России правоохранители занимаются мошенниками только после того, как их нашел Банк России и написал соответствующе заявление. Обнищание населения также способствует росту популярности финансового мошенничества.

– Я всегда предполагал, что инвестиции на фондовом рынке – это как известная поговорка «Бог создал людей разными, а полковник Кольт уравнял их в правах». Инвестии – средство уравнять людей в имущественных правах. Но видел, как во время просадки рынка бедные люди продают все себе в убыток, а богатые пережидают кризис и становятся еще богаче.

– Если мы посмотрим историю последних 30 лет, то была и обратная ситуация, когда богатые разорялись, а бедные богатели. Конечно, не все готовы нести большие риски. Максимальный риск берут на себя предприниматели, когда открывают свое дело. На фондовом рынке риски все же ниже.

– Я мечтал о соотечественниках, занятых любимым делом и одновременно инвестирующими на финансовом рынке, тем самым увеличивая богатство свое и общества в целом. Возможна в России такая модель?

– Эта модель хорошо работала в конце ХIХ – начале ХХ века во Франции, где был большой класс рантье. Но сейчас там рантье почти не осталось. В США сейчас та же картина, хотя там многие работают для зарабатывания денег, и инвестируют свои заработки на финансовом рынке. Некоторые американцы глубоко разбираются в инвестициях, а многие просто доверяют инвестиции фондам. В России вряд ли это будет возможно в ближайшее время. Российский рынок пока еще даже не вышел на уровень начала двухтысячных.

– Но ведь можно инвестировать на мировом рынке.

– Да, это доступно, и это хорошо. Но курс рубля снижается, что приводит к обнищанию населения. Второй момент – рядовой россиянин плохо понимает, во что инвестировать на мировом рынке. Он знает Apple, еще несколько компаний.

– Может, это и хорошо. Недавно консультировал одного инвестора, советовал ему купить бумаги Apple, Microsoft, еще несколько известных компаний. Но он почему-то хотел вложиться в шахту «Распадская». Я же считаю, что рядовому человеку проще инвестировать в компании, продуктами которых он пользуется.

– У меня был знакомый, который составил портфель из десяти крупных IT-компаний. И следил только за ними, тратя на это каждый день по полтора часа. Это работает. Проблема в том, что не все инвесторы понимают, что отслеживание рынка и отчетов компаний – это тоже работа. А стратегия «вложил и держи» работает у нас далеко не всегда.

– Но эта стратегия – одна из основ американского рынка, на котором пенсионные фонды – крупнейшие инвесторы. Можно у нас вернуть доверие к пенсионным фондам?

– Доверие ушло. Реформа пенсионного законодательства была компромиссной. То, что не сработало, связано с низкими темпами роста экономики, не растущими доходами населения. Главная проблема на нашем рынке – население не доверяет финансовым институтам и государству. С этим нужно работать, в том числе с помощью программ финансовой грамотности.

– В государстве финансовой грамотностью занимался сначала Минфин, а сейчас занялся Банк России…

– На мой взгляд, итоги программы Минфина за 5 лет неутешительные. Россияне планировать свои финансы не научились.

Мы тоже занимаемся финансовой грамотностью. Нашей финансовой олимпиаде школьников уже 18 лет, в 2021 году было 72 тысяч участников из всех регионов. Наши победители серьезно готовятся, но основная масса школьников плохо разбирается в финансах.

Конечно, в силу недостатка помощи спонсоров мы все планы развернуть сразу не можем. Но в прошлом году мы начали викторину для 6-9 классов по финансовой математике, финансовой грамотности и цифровым финансовым технологиям, было 16 тысяч участников из 70 регионов. В условиях пандемии пришлось делать удаленно, в сети. В 2021 году надеемся к концу года вернуться к очным викторинам.

– Недавно Сергей Швецов предложил детей с 12 лет допускать на финансовый рынок. Готовы ли дети психологически к инвестициям?

– Наш опыт – есть единицы, которым родителям и в 12 лет разрешают торговать на рынке от имени взрослых. Но ведь не решен вопрос правовой ответственности.

– А вы чувствуете, что российские подростки интересуются инвестициями?

– В этом возрасте дети думают о будущем, но не понимают финансовую сторону своего будущего. Например, что, учась на медика, детям придется еще лет 10 финансово зависеть от родителей. Об этом подростки не думают.

Финансовая грамотность воспитывает прежде всего ответственность за свое будущее. Чтобы подросток заранее планировал свою учебу, планировал дополнительный доход для ее оплаты. В этом и смысл обучения подростков финансовой грамотности. Многие вузы – наши партнеры дают льготы для поступления финалистов наших олимпиад.

Есть успешная молодежь, предприниматели. Но идея зарабатывать, не утруждая себя, все еще популярна. Мы пытаемся объяснить, что думать о своем будущем, планировать его нужно. Финансовая грамотность должна двигать людей к пониманию своего будущего.

Когда я был руководителем ФКЦБ, моей задачей было повернуться в сторону инвестора и сделать фондовый рынок доступным для всех. Мы пытались объяснить профучастникам рынка, что быстро выжимая деньги клиентов, они ничего не заработают. Инвестор должен много лет работать на рынке и получать прибыль. И во многом рост финансового рынка в двухтысячных был следствием нашей работы.