Упрощенная HTML-версия
и крестьян. Как Мещанское, так
и городские училища открывали
дорогу к высшему образованию.
Впрочем, вся эта образова-
тельная система была рассчитана
главным образом на мальчиков.
Женщины в низовой Москве по
преимуществу были неграмот-
ны. Девочке из городских низов
можно было поступить учиться к
«мадаме» в швейную или шляп-
ную мастерскую.
Большинство детей низового
круга, однако, дальше освоения грамоты не шли, и лет в 12–
13 поступали в ученичество «в мальчики». К этому времени
детей мастеровых привозили в Москву из деревень, где они
росли, и между хозяином и отцом ученика заключалось —
чаще всего устное — соглашение об условиях выучки. Про-
фессиональная специализация во многом зависела от места
рождения ученика. Так, ярославцы чаще всего шли в трак-
тирные заведения и в мелкую торговлю, тверитяне и кимря-
ки — в портные и шапочники, владимирцы — в плотники
и столяры, туляки — в банщики. Во всех этих ремеслах и
промыслах существовали землячества, и «чужому» непро-
сто было проникнуть в их среду.
Обязанности «мальчиков», равно как и «девочек», были
многообразны. Они должны были (особенно первое время
ученичества) прибирать в доме имастерской, выносить помои,
носить воду, топить печи, сопровождать хозяйку или кухарку
на базар, чтобы нести покупки, бегать с поручениями и т.д.
Параллельно «мальчиков» потихоньку приучали к делу:
сначала следовало освоить профессиональную позу и навы-
ки работы с инструментами. К примеру, сапожник работал,
сидя на низенькой круглой табуретке, сделанной из поло-
вины бочонка. Спина при этом у него была согнута, колени
высоко подняты, работу он держал на коленях. На этой пер-
вой стадии ученикам поручалась несложная работа.
Через какое-то время учить «мальчика» начинали уже все-
рьез. Постепенно задания усложнялись, а домашней работы
становилось меньше, и года через три из просто «мальчика»
образовывалсяподмастерье, прикрепленныйк определенному
мастеру и осваивавший те же навыки, что и его наставник.
Лет через пять–шесть обучение заканчивалось. Из «дерев-
ни» вызывали родных бывшего «мальчика», хозяин за свой
счет справлял ему полный «жениховый» гардероб и выдавал
награду — 15–20 рублей. После этого торжественно служили
благодарственный молебен, новоиспеченный мастер устраи-
вал «спрыски на выходе», и его увозили в деревню—женить.
Месяца через три он возвращался в Москву и после новых
«спрысков» вновь оказывался в своей (или какой-нибудь
иной) мастерской — теперь уже на положении мастера.
Владельцам мастерских полагалось иметь «промысло-
вое свидетельство», в котором указывались род занятий
и число работников в мастерской. Свидетельство стоило
денег, и чем больше имелось ра-
ботников, тем большую сумму
приходилось платить.
Уже в 1840 году в Москве чис-
лилось 2989 ремесленных заведе-
ний, 198 заводов и 884 фабрики
(в основном очень небольших), на
которых работало 70 209 человек.
Позднее и число предприятий, и
количество работников возросло
в разы. Брали на фабрики и уче-
ников, для чего заключали такие,
к примеру, «условия», как на фа-
брике А.Ф. Бахрушина (относится к 1845 году):
1) в ученики принимаются крепостные и другого звания
люди не моложе 18 лет и остаются на заводе пять лет;
2) поступив на завод, они должны быть снабжены уза-
коненными видами, иметь приличную одежду и внести хо-
зяину единовременно 50 рублей серебром;
3) во все время пребывания их на заводе они снабжают-
ся от хозяина одеждою, обувью и здоровою пищею, также
пользуются банею;
4) хозяин принимает на себя наблюдение за успехами в
обучении и за доброю нравственностию учеников, которые
обязаны прилагать всевозможное старание и безусловно
ему повиноваться;
5) ученики, которые по лености или неспособности, и
особенно по дурной нравственности, не подают надежду к
успешному обучению, исключаются.
Старыйрабочийвспоминало старике-фабриканте кожев-
нике П.А. Бахрушине:
«Петр Алексеевич, Царство ему Небес-
ное, — каждый день, бывало, фабрику обходит— утречком и
после пяти вечера. Очень любил отделение, где большие кожи
выделывали. Веселой был и доброй души. Увидит рабочего с
цигаркой, атогда насчеткуренья на фабрике строго было, уж
больно много везде корья разбросано было—не ровен час, упа-
си Господи, загорится. Подойдет сзадитихонько, хлопнетпо
плечу и кажетшепотком: «Брось курить-то, а то невзначай
молодой хозяин увидит и оштрафует». Да подмигнет этак
глазом… А то кто из рабочих, из молодых особенно, бывало,
ежели в куренье попадется да в штрафной книге его пропи-
шут, то сейчас к Петру Алексеевичу — так, мол, и так. Он
сейчас вызовет приказчика и кажет: «Послушай, голубчик,
сделай мне личное одолжение, зачеркни штраф-то его, а я уж
тоже постараюсь тебе чем-нибудь отслужить»
(Ю.А. Бах-
рушин, «Воспоминания»).
Естественно, не везде отношения между работодателями
и работниками были столь идиллическими, но патриархаль-
ность была идеалом, которому большинство старалось со-
ответствовать, а там, где такие отношения не складывались,
и текучесть кадров была выше, и качество работы хуже; не
говоря уже о том, что фабрикант в этом случае испытывал
к себе неприязнь, а его фабрика была постоянным источни-
ком угрозы социального конфликта.
ноябрь 2011
Банки и деловой мир
125
качество жизни:
повторение пройденного