Упрощенная HTML-версия
в развитых странах связан с тем, что
нужно сместить приоритеты от фи-
нансового капитала в пользу разви-
тия именно реального производства.
Однако если взглянуть на развитие
нашей экономики, здесь скорее кри-
зис 2008–2009 годов привел к сдвигу
приоритета в другую сторону. Если во
время кризиса 1998-го многие ком-
пании жертвовали своими банками
и спасали реальное производство,
то через 10 лет произошло суще-
ственное перераспределение доходов
(в том числе с помощью государства)
в пользу финансового сектора. И это
притом, что промышленный блок на-
ходится в значительно худшем поло-
жении, чем до 2008 года. Это проис-
ходит и на уровне корпораций, и на
уровне государственной политики.
Мы значительно ужесточили бюджет-
ные правила и, по сути дела, приняли
политику перехода к бездефицитному
бюджету. Сам по себе вопрос «профи-
цит или дефицит?» в теории может
быть даже нейтрален по отношению
к экономическому росту, но есть дру-
гой вопрос: «На что тратятся госу-
дарственные средства и какую роль
они играют в решении задач модер-
низации?» За выбором бюджетного
правила и ужесточения бюджетной
политики на ближайшие годы стоит
сокращение в реальном выражении
расходов на образование, здравоох-
ранение, научные исследования, что
несовместимо с политикой создания
качественно нового общества и мо-
дернизированной экономики. По-
тому что частный бизнес не склонен
к рискованным, инновационным про-
ектам.
Во всеммире вопрос модернизации
и развития образования, здравоохра-
нения не решался без значительного
участия государства. По стандартам
расходов на образование мы сейчас
скатываемся до уровня Индии: около
4% расходов бюджета, а к 2016 году,
если судить по ориентировкам бюд-
жета, сойдем примерно к 3,5%. Это не
совместимо ни с финансированием
качественного среднего образования,
ни тем более с претензией на то, чтобы
лучшие наши вузы стали вузами миро-
вой величины.
Еще более сложная ситуация
в здравоохранении. Сейчас у нас бюд-
жетные расходы на здравоохранение
вдвое ниже, чем в ОЭС и примерно
в 4 раза меньше, чем в США. Если
мы хотим иметь современное здра-
воохранение, которое обеспечивает
приемлемый уровень здоровья для
населения, эти расходы требуют су-
щественного увеличения. Причем это
не вопрос только здоровья нации, но
и социальной структуры общества.
Потому что средний класс у нас со-
ставляет чуть больше 20%, а значи-
тельная часть людей за его гранью,
но рядом с ним, это как раз учителя,
ученые, медики. Если мы будем суще-
ствовать в рамках низких бюджетных
расходов, то либо надо иметь платное
образование и здравоохранение, либо
эта часть общества (в целом около
12–14 миллионов человек, то есть
практически четвертая часть занятых
в России) будет обречена на мигра-
цию или на низкий уровень жизни.
Третий аспект — вопрос реинду-
стриализации. Мы действительно зая-
вили это одним из своих приоритетов,
и вроде бы урок из кризиса извлечен:
нужны не только виртуальные, интел-
лектуальные, но и реальные ценности.
Определенные программы по модер-
низации и восстановлению нашего
авиастроения, космической отрасли,
судостроения сейчас реализуются го-
сударством. Но и здесь финансовую
поддержку промышленности госу-
дарством предполагается сокращать.
И что очень важно, у нас нет серьезно-
го роста инвестиций в транспортную
инфраструктуру — а значит, пробле-
ма автомобильных и железных до-
рог, морских и авиапортов останется
очень серьезной, хотя в реальном вы-
ражении расходы стабилизированы на
уровне 2,5%ВВП. Плюс принято реше-
ние об использовании внебюджетных
средств, которые будут перемещать
из активов зарубежных банков в ин-
фраструктурные проекты. Но пока это
планируется в минимальных масшта-
бах, во всяком случае недостаточных
для решения задач, связанных с ев-
разийским транзитным коридором,
и для создания новой транспортной
инфраструктуры в центре России.
Думаю, что всех уроков из кри-
зиса мы не извлекли. Надеюсь, что
не понадобится второй кризис, хотя,
если иметь в виду цикличность раз-
вития, мы так или иначе (и возможно
раньше, чем ждем) с ним столкнемся.
Но здесь вопрос не в циклических
колебаниях, а в том, что мы должны
найти новую, более или менее после-
довательную политику развития, по-
тому что пока у нас больше вопросов,
чем ответов.
Сегодня идет поиск не только
экономической, но и социальной мо-
дели. Можно говорить о «пузырях»
и других финансовых аспектах, но
кризис возникает тогда, когда есть
дезорганизация, раскоординирован-
ность усилий в обществе — между
компаниями и государством, между
промышленным блоком и финансами,
между разными государствами. И эту
проблему нельзя решить при помо-
щи «золотого ключика». Возникает
вопрос поиска новой целостности.
Мне нравится православное слово
«соборность». Сейчас мы на рубеже
того, чтобы найти новую целостность,
которая бы действительно позволяла
реализоваться и частному, и индиви-
дуальному интересу, многообразию
регионов и России и мира. Надеюсь,
ответ на эти вопросы мы все-таки
найдем.
Надеюсь, что не понадобится
второй
кризис
, хотя, если иметь в виду
цикличность развития, мы так или иначе
с ним столкнемся
НОЯБРЬ 2013
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
31
БЕЗ ГРАНИЦ