Упрощенная HTML-версия
можно смело включать и Европу), что
выборов перед каждым государством
только два: либо сохранять нацио-
нальный суверенитет, либо перехо-
дить в категорию периферийных, а по
сути — колониальных стран. Это глав-
ный вызов времени, порождающий
центры влияния и многополюсность,
на основе которых и сформируется
многополярный мир.
Эти тенденции нам хорошо понят-
ны на примере России. Что требуется,
чтобы жила страна родная с точки зре-
ния её естественных интересов разви-
тия? Прежде всего — сохранить наши
традиционные рынки, цивилизаци-
онную идентичность, экономический,
военный и политический суверенитет.
Но чтобы решать эти задачи на совре-
менном уровне, наш экономический
потенциал, да и просто численность
явно недостаточны. Поэтому мы стре-
мимся к объединению. И у других
постсоветских стран такого же рода
мотивации. Они-то и толкают многих
к Евразийскому союзу.
БДМ:
Но на таких же точно посылах
строилось и объединение Европы.
Благополучие, однако, оказалось не-
долгим, а главное — объединение не
уберегло европейские страны от утра-
ты суверенитета, в результате навязы-
вания им жёсткой вассальной зависи-
мости, что и демонстрирует сегодня
всему миру их старший партнёр.
Принципы доминирования и деле-
ния стран-участников на «старших»
и «младших» изначально были заложе-
ны внутри европейской модели. И ког-
да мир стал монополярным, и при этом
сохранился военно-политический блок
НАТО, старшему партнёру было очень
несложно выстроить с объединённой
Европой вассальные отношения. А «пя-
той колонной» для него стали младоев-
ропейцы и бюрократия ЕС.
Модель Евразийского союза прин-
ципиально отличается от европейской.
Прежде всего тем, что основывается на
признании суверенитета участников,
их национальных интересов и в ней
полностью отсутствует, как я уже гово-
рил, мотивация к подчинению чужих
земель. Высший экономический совет
ЕврАзЭСсостоит из президентов стран,
которые абсолютно равны, поскольку
действуют на основе консенсуса. Есте-
ственно, чиновничья бюрократия тоже
существует и делает своё важное и нуж-
ное дело, но с точки зрения принятия
решений она — ничто. В отличие от
Евросоюза, где бюрократия — самодо-
статочная система с теневым центром
власти.
Все эти качества естественным
образом формируют главное досто-
инство евразийской модели межгосу-
дарственного объединения—возмож-
ность организовать взаимодействие
участников не на основе пирамиды
подчинения, а по сетевому принци-
пу: когда и мотор, и колесо, и каждая
шестерёнка одинаково важны, потому
что без них машина не поедет. Такого
в истории ещё не было — развивалась
она исключительно под знаком наси-
лия, и слабый всегда подчинялся силь-
ному. В этом главная трудность для
нас — поднимать приходится непаха-
ную целину, и есть смертельная угроза
для тех, кто пытается выйти из кризи-
са с однополярным миром: как только
новая модель межгосударственных
объединений заработает и станет оче-
видной её эффективность, так сразу же
начнётся кристаллизация многополяр-
ной структуры мирового устройства.
БДМ:
А линия фронта проходит через
Украину. Вы тоже считаете, что
Россия без неё становится обычной
региональной страной, а вместе —
сверхдержавой?
Я не согласен с самим подходом и кри-
териями. Онииз вчерашнегодня.Мыне
возвращаем империю, мы создаём не-
чтопринципиальноновое, когда на пер-
вый план выходит выстраивание парт-
нёрских отношений — по-настоящему
взаимовыгодных, учитывающих инте-
ресы и особенности каждого. Безуслов-
но, Украина — большая страна, с силь-
ным сельским хозяйством, серьёзной
промышленностью, связанной к тому
же кооперацией с предприятиями дру-
гих участников проекта. Её вхождение
существенно изменило бы расстановку
сил. Но суть сейчас не столько в коли-
честве, сколько в качестве. На Украине
сосредоточена важная часть русского
мира, миллионы образованных, ква-
лифицированных людей, для которых,
например, справедливость—не просто
слово, а элемент нашего цивилизацион-
ного кода. Конечно же, их недостаёт.
БДМ:
Но пока Евразийский союз
это три страны: Россия, Казахстан
и Белоруссия. На подходе ещё две —
Армения и Киргизия. Насколько
способны они дополнить друг друга,
сформировать свои экономики таким
образом, чтобы они не конкурирова-
ли, а порождали импульсы взаимного
развития?
Модель в основном сложилась, и она
работает. Во-первых, произошло рас-
ширение рынка для всех экономиче-
ских субъектов. Во-вторых, оптимизи-
руются связи—транспорт, энергетика,
производственная кооперация, рабо-
чая сила. А это—прямое снижение из-
держек, рост эффективности, а значит,
и конкурентоспособности. В-третьих,
стали легче подниматься крупные
проекты. В Казахстане, например, от-
крыли месторождение, где сосредото-
чена четверть мировых запасов урана.
Сразу же возник интерес у России, и не
только с точки зрения соинвестора, но
и как уже сложившегося канала сбы-
та — через партнёрские связи со стра-
нами, где строятся и уже работают
российские АЭС.
БДМ:
Иными словами, мы опять-таки
сваливаемся в сырьевой сектор…
Ну и что? Злом его называют от зави-
сти—те, у кого нет собственных ресур-
сов. А если мы контролируем транзит
и обеспечиваем переработку сырья
на своей территории, если постоянно
снижаем издержки — то есть внедряем
современные технологии и принципы
организации производства, тогда зло
превращается в национальное благо.
Хотя доля правды в таком упрё-
ке, безусловно, есть. Но она не в том,
чтобы закрывать сырьевой сектор,
а в современных технологиях и прин-
ципах организации. Экономики стран,
АВГУСТ 2014
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
9
ПОЗИЦИЯ