Упрощенная HTML-версия
смягчения и проводились на фоне рез-
кого кредитного сжатия. В результате
сегодня мы имеем диаметрально про-
тивоположную картину: кредитный
мультипликатор снизился к 2014 году
до четырёх, потом он, правда, подрос
на полпункта, а денежная масса прыг-
нула до $3,3 триллиона! Иными слова-
ми, кредитный мультипликатор упал
в 4 раза, а денежная база в те же 4 раза
выросла, что, однако, позволило без-
болезненно напечатать $2,5 триллиона
и не вызвать инфляцию, так как рас-
ширенная денежная масса осталась
практически неизменной.
БДМ
: То есть весь манёвр был про-
ведён за счёт внутренней структу-
ры, когда огромная масса находя-
щихся в обороте кредитных денег
была перекачана в формат налич-
ных. Очень красивая рокировка.
И если бы за эти восемь лет ещё
и удалось справиться с кризисом,
то США оказались бы в исключи-
тельно выигрышной позиции?
Теоретически — да, а практически —
опять в тупике. По банальной причи-
не: если кредитный мультипликатор
падает ниже четырёх, начинается про-
цесс, который у нас в 1990-е годы был
назван кризисом неплатежей. Тогда,
если помните, практически полностью
прекратились нормальные расчёты
между экономическими субъектами.
БДМ:
Вы имеете в виду ситуацию,
когда кредитных денег начинает не
хватать даже для рефинансирова-
ния оборотных средств?
Именно. Правда, в России тогда кре-
дитный мультипликатор опускался до
1,2 — и кризис приобрёл у нас совер-
шенно дикий характер. Но экономике
США для кризиса вполне достаточно
и совсем небольшого дискомфорта
в этой сфере: в первую очередь от него
пострадает сердцевина американской
экономики — высокотехнологичные
производства, поскольку они связа-
ны с поставщиками длинными и раз-
ветвлёнными цепочками кооперации,
и сбой в любом звене вызывает общий
обвал.
С другой стороны, структурные пе-
рекосы тоже никуда не делись. Эмис-
сионные деньги вводятся в экономику
и должны где-то концентрироваться.
А поскольку механизм стимулирова-
ния частного спроса остался преж-
ним — кредитным, то эмиссионные
деньги идут по кругу: основную мас-
су ФРС направляет в бюджет, даль-
ше — частным гражданам и произво-
дителям, а в конечном счёте всё это
абсорбируется финансово-кредитной
системой. Так что финансовый сектор
и сегодня сидит с деньгами. Вот толь-
ко куда их девать — не знает, вложить
их куда-то с прибылью крайне слож-
но, можно только надувать локальные
«пузыри» на финансовых рынках. В ре-
зультате они продолжают надуваться,
а экономическая модель по-прежнему
исходит из обязательного роста.
Её неадекватность стала очевид-
ной уже в 2014 году, когда вплотную
подошли к барьеру: если и дальше про-
должать печатать деньги, начнётся не-
контролируемая инфляция. А в соот-
ветствии с моделью она должна быть
небольшой — как следствие эконо-
мического роста, который допускает
и даже требует некоторого опережаю-
щего кредитования. Тогда ФРС может
отслеживать рост мультипликатора
и регулировать его за счёт того же
резервирования. Но времена, когда
можно было перенаправлять крупные
кредитные потоки за счёт отдельных
глобальных инвестиционных проек-
тов, увы, прошли. За окном сегодня
иная жизнь, и ей нужны иные эконо-
мические модели.
БДМ:
Но об этом все говорят уже как
минимум пять–шесть лет. И если
спрос столь очевиден, то почему
не возникает предложение?
А потому что среда агрессивная.
Бреттон-Вудская модель, принятая
в 1944 году, сформировала три между-
народных института: Мировой банк,
МВФ и ГАТТ (организация, которая
теперь называется ВТО). И вся эта
тройка изначально была нацелена на
увеличение роста мировой экономи-
ки. ФРС— как четвёртый институт —
в тот момент тоже уже существо-
вал, но со временем он качественно
26
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
НОЯБРЬ 2015
БЕЗ ГРАНИЦ