Упрощенная HTML-версия
Б
езусловно. Уже потому хотя
бы, что экономическую мо-
дель мы не придумывали.
Мы её взяли «поносить» у того са-
мого глобального мира, который
она и привела к краху. Другое дело,
что в каждой стране эта модель име-
ет свои особенности.
В России система управле-
ния экономикой сложилась ещё
в 1990-е — прежде всего, как ин-
струмент трансформации совет-
ского наследства в личные богатства
с последующей их легализацией за
рубежом. В основных своих чертах
этот механизм продолжает рабо-
тать и поныне. В отличие от сферы
внешней и оборонной политики,
где к власти пришли люди, патри-
отически настроенные и ориенти-
рованные на сохранение страны
и её развитие. А в социально-эко-
номической сфере политику по-
прежнему определяют те, кто при-
шёл ещё из 1990-х. Отражают они
интересы крупного бизнеса и гло-
бальных монополий, и, по большому
ПОРОКИ
СИСТЕМНОЙ МОТИВАЦИИ
Заканчивается восьмой год глобального кризиса, и становится всё
очевиднее, что выход из него невозможен без смены экономической
модели. Однако Россия все эти годы воспринимала себя как бы
в стороне от катаклизма. Алексей Кудрин даже термин ввёл —
«тихая гавань». Психологически посыл вполне оправдан: россияне
ещё не успели отойти от перехода на новую модель в 1990-х.
Но жизнь не даёт отсидеться, и последнее обострение в мировой
экономике синхронно накрыло и нашу страну. Значит ли это, что
задача смены модели в такой же точно степени актуальна и для
нас? С таким вопросом я обратился к
Михаилу ДЕЛЯГИНУ
,
директору Института проблем глобализации.
32
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
НОЯБРЬ 2015
БЕЗ ГРАНИЦ