Упрощенная HTML-версия
БДМ
: Так результат, выходит, мы всё
же получили? Ну а что ещё один
трудный год довелось пережить —
так нам не привыкать.
Действительно, на внешние вызовы мы
ответили достойно. Но на этот счёт, как
я уже говорил, и не было никаких со-
мнений. Сами по себе внешние обсто-
ятельства не способны были породить
реальную угрозу. Она носит исклю-
чительно внутренний характер и во
многом определяется тем, что Россия,
наверное, — единственная страна, где
все следят за курсом. Во-первых, это
важно бизнесу: он, так или иначе, свя-
зан сегодня с экспортом или импортом.
А во-вторых — населению. И хотя мно-
гие наши сограждане никогда в жизни
доллара в руках не держали, они давно
усвоили простую истину: как только
начинает дёргаться курс, так сразу же
растут розничные цены. В этом воспри-
ятии—важнейшая особенность нашего
сегодняшнего рынка, и не учитывать её
недопустимо.
Именно с этих позиций всё было
сделано непрофессионально. Первым
делом почему-то подняли ключевую
ставку. Если бы у нас действовала не-
кая идеальная модель конкуренции
и полного равновесия, то, наверное,
это остановило бы инфляцию. Но в ре-
альных условиях — только ускорило.
А вдобавок ещё и объявили, что рубль
отправляется в свободное плавание.
Но ведь каждый понимает разницу
между пловцом и утопленником, кото-
рый не управляет своим телом и — то
выпрыгивает из воды на 10%, то уходит
в глубину.
Второй момент: всё это было объ-
явлено почему-то ночью — как будто
власть в панике. До сих пор не могу по-
нять, что решали эти 10–12 часов, кото-
рые требовались, чтобыпровести утром
совет директоров Банка России и штат-
но объявить его вердикт? Не воспользо-
вался регулятор и своими колоссальны-
ми возможностями оперативно влиять
на отечественных продавцов валюты —
каждый банк ведёт куратор ЦБ. Однако
занимался этим не царским, прямо ска-
жем, деломпрезидент, что опять-таки не
добавило людям спокойствия.
Результат, увы, оказался печальным:
доверие к национальной валюте было
утрачено.
БДМ:
За месяц и даже за год такую утра-
ту не вернёшь, так что приходится жить
с тем, что имеем. И в чём же, на ваш
взгляд, проявились основные послед-
ствия столь неудачно начатого года?
Первым делом следует вспомнить об
оставленной в тылу мине замедленного
действия — о кредитовании оборотных
средств предприятий обрабатывающе-
го сектора. Именно он, кстати сказать,
и должен был обеспечить импортоза-
мещение. Но не обеспечил, потому что
каждый такой новый продукт требует
инвестиций. Пусть и небольших, но
для обрабатывающей промышленности
и они, как правило, неподъёмны. Если
предприятия и берут кредиты, то глав-
ным образом краткосрочные — на под-
держание оборотного капитала, посто-
янно их рефинансируя. И когда рванула
ключевая ставка, коммерческие банки
мгновенно ретранслировали её для за-
ёмщика. Может ли он отказаться от
новой цены денег? Нет, конечно, — его
бизнес остановится. Хотя и знает, что
скорее всего не отдаст. И банкир пони-
мает, что кредит под 25%нельзя вернуть
при рентабельности в 6%. Но и банкро-
тить бессмысленно, так как имущество,
сырьё и комплектующие, на которые по-
трачены деньги, продать нельзя. И вот
смотрят они друг другу в глаза, всё по-
нимают, а остановиться не могут.
Предприятия нацелены на то, что-
бы работать. Но коллизия загоняет их
в угол, из которого только два реальных
выхода. Первый — обанкротить всю
перерабатывающую промышленность,
на что государство, понятное дело, не
пойдёт. А второй вариант — реструк-
турировать задолженность и простить
всех: и тех, кто бился из последних сил,
и тех, кто просто ждал. В этом — осо-
бенность завышенной ключевой став-
ки: она создаёт ситуацию, из которой
хороших выходов не существует.
БДМ:
И как же переломить ситуацию?
Нужно восстанавливать спрос, а для
этого, прежде всего, отказаться от
«мантр», которые уже сама жизнь опро-
вергла. У нас по-прежнему заученно по-
вторяют, что инвестиции не идут—по-
тому что в России дурной климат. А все
мировые автомобильные бренды давно
пришли в страну и успешно работают!
Потому что — спрос. Более того, если
на первом этапе условие локализации
производства воспринималось инве-
сторами как обременение, то после
санкций включился рыночный фактор,
и теперь в реальном выигрыше — те,
кто преуспел в локализации.
Второй мой тезис: бизнес не надо
любить. Он эгоистичен, жаден, думает
только о своих интересах… Но пони-
мать его необходимо. И уважать — за
постоянное стремление получить до-
ступ к деньгам. Бога ради, проследите,
чтобы он их не украл, а временно по-
пользовался и вернул — оставшись со
своей прибылью. Но ведь и от такой
возможности бизнес отрезали. Более
того, поставили в положение неопре-
делённости, лишив понимания, какая
завтра у него будет рентабельность.
Потому что ответ на этот ключевой
для бизнеса вопрос в первую очередь
зависит от спроса. А утрата доверия
к национальной валюте нанесла колос-
сальнейшей силы удар и по инвестици-
онному, и по потребительскому спросу.
БДМ:
С потребительским понятно:
реальные доходы упали. А что произо-
шло с инвестиционным спросом?
А их не надо делить. Есть номиналь-
ный спрос экономики, и выражается
он в деньгах, которые готовы платить
и люди, и предприятия. Но деньги —
только часть, и не самая главная.
Спрос — это, прежде всего, модель по-
ведения. У меня, может, и есть деньги
на новый холодильник, но, оказавшись
в положении неопределённости, я его не
покупаю. И— торможу вложения в раз-
витие завода холодильников. А следом
закашляли те, кто собирался поставлять
оборудование этому заводу, кто плавил
для них металл. Это очень опасная си-
туация, и её срочно нужно разруливать.
Как—понятно. Никтоне отменял ко-
миссарский принцип «действуй, как я»,
только пример в данном случае должно
10
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
ДЕКАБРЬ 2015
ПОЗИЦИЯ