Упрощенная HTML-версия
В итоге розничный бизнес в Рос-
сии получил мощный импульс разви-
тия, и сегодня мы не только не уступа-
ем западным банкам по собственным
IT-решениям и тому же скорингу, но
и во многом их превосходим. Прежде
всего — в креативности, что проявля-
ется в количестве успешных стартапов.
Но самое главное — был сформирован
эффективный массовый рынок. Пик его
развития пришёлся на 2012 год, когда
розница в целом выросла на 39,4%, а не-
обеспеченное потребительское кредито-
вание вышло на рекордные 53% роста.
А потом включился обратный отсчёт.
БДМ:
И что же смогло затормозить столь
успешный и, как вы подчёркиваете,
высокотехнологичный бизнес?
За 10 лет спрос на кредиты «хороших»
заёмщиков нижнего массового сегмента
в основном был выбран, и расширение
рынка за счёт привлечения новых кли-
ентов быстро пошло на убыль. Второй
важнейший фактор — закредитован-
ность нижнего сектора: у 41% заёмщиков
доход после выплат банку оказывается
ниже прожиточного минимума. Опросы
«Левада-Центра» и ВШЭ показали, что
уже в 2013 году 58% розничных заёмщи-
ков считали, чтовыплатыпокредитамло-
жатся «тяжёлым бременем» на экономику
их домохозяйств. А в прошлом году этот
показатель прыгнул до 70%. Регулятор
в такой ситуации действовал предсказуе-
мо: вначале быливведеныограниченияпо
эффективной ставке, а затем по полной
программе включилсямеханизмжёсткого
резервирования необеспеченных креди-
тов. В этом прокрустовом ложе рознич-
ный бизнес закачался на грани убыточно-
сти, и сегодня банки кредитуют главным
образом только клиентов с хорошей кре-
дитнойисториейи тех, кого ужемноголет
знают. А остальным отказывают.
БДМ:
Но долго в таком режиме им просто
не выдержать…
Катализатором снижения темпов роста
этого рынка стал, разумеется, ещё и кри-
зис. Я хорошо помню, как в 2008–2009 го-
дах спрос упал втрое: если до этого 18 че-
ловек из ста были готовы взять кредит
в ближайшие 12 месяцев, то в условиях
кризиса их осталось только шесть. По-
том, конечно, положение выровнялось.
Но кто может сегодня сказать, сколько
продлятся нынешние трудности?Пока на
горизонте никакие «отскоки» не просма-
триваются. Но главное всё же не в этом.
По последним даннымРосстата, у нас
43%населения имеют среднедушевые до-
ходы до 19 тысяч рублей в месяц, и ещё
40,9% — от 19 до 45 тысяч. Разумеется,
это официальные данные, реальные до-
ходынесколько выше. Но цифрыв целом
отражают реальную структуру, и она
особо не менялась за последние 10 лет.
Под неё-то и формировался массовый
рынок розничного кредитования, а со-
ответственно, и модель бизнеса. В итоге
мы закономерно получили и оборотную
его сторону: около половины портфеля
занимают кредиты на сумму меньше
40 тысяч рублей. Но это — классические
параметры не банковского, а микрофи-
нансового кредитования, для которого
должны применяться менее жёсткие
нормы резервирования.
И, к моему великому сожалению,
крутое пике, в котором оказалась роз-
ница после 2012 года, привело к сугубо
эмоциональному разочарованию. На са-
мых разных уровнях: и среди банкиров,
и в экспертной среде, и в надзорном бло-
ке — стало формироваться мнение, что
розница умирает. Как всегда, естествен-
но, постаралась пресса, акцентируя вни-
мание на просрочке, на том, что порт-
фели падают, что кредитовать некого,
и вообще — дело это убыточное. Такие
непрофессиональные оценки, увы, очень
эффективны с точки зрения формиро-
вания позиции акционеров и собствен-
ников банков, а они в конечном счёте
и принимают решение, заниматься этим
направлением или нет.
БДМ:
А вы считаете, что заниматься всё
же стоит, что у отечественной розницы
есть серьёзные перспективы?
Безусловно. Яне беру нынешнююбизнес-
модель — она свою задачу выполнила:
розничный рынок в стране создан, и дей-
ствующая на сегодня основная модель
должна быть трансформирована. Хорошо
бы, кстати сказать, поблагодарить тех, кто
поднимал эту целину. Это их усилиями
мы получили наконец розничную куль-
туру—как в банковскомпрофессиональ-
ном сообществе, так и в среде заёмщи-
ков. Да и сегодняшнее наше понимание
ограниченности модели беззалогового
потребительского кредитования — тоже
прямой результат и свидетельство разви-
того рынка. Другое дело, что в сознании
многих, в том числе и профессионалов,
сложилось убеждение, что розница толь-
ко этой моделью и ограничивается.
Между тем у нас огромное непаха-
ное поле. Всего в России сейчас около
55 миллионов частных домохозяйств.
И только 28% из них имеют действую-
щие кредиты, при этом у 18% они не
превышают трёх среднемесячных до-
ходов семьи. А самое главное — в стра-
не более 70% домохозяйств вообще не
охвачены кредитованием!
БДМ:
Но это — совсем другие люди.
До сих пор они прекрасно справлялись
со своими «хотеньями», потому что
понимали: короткая радость от «здесь
и сейчас» обернётся для них кабальной
зависимостью. Почему вы считаете,
что теперь они изменят самим себе?
Это очень правильное замечание. Да, что-
бысформироватьрынок, намнужнобыло
вовлечьвнегокакможнобольше заёмщи-
ков. На эту задачу работали и сама модель
беззалогового кредитования, изначально
предполагающая невозвраты, и соответ-
ствующие методы «агитации». Главный
слоган того времени «Кредит за 10 ми-
нут»нёс в себене толькоидажене столько
идеюбыстрого получения кредита, сколь-
ко—подспудно—мысль о том, что этоне
больно, безопасно, доступно.Нужнобыло
преодолеть внутреннее предубеждение
и в конечном счёте сделать обращение за
кредитом обычной нормой.
Но микрофинансирование — это
лишь один из возможных форматов.
А вот классическое банковское креди-
тование требует совершенно иной идео-
логии. Прежде всего, она опирается на
осознанную ответственность с обеих
сторон: банкир должен предложить при-
емлемые условия обслуживания ссуды,
а заёмщик — соотнести их со своими ре-
альными возможностями. Надо сказать,
что сегодняшняя розница во многом уже
8
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
ЯНВАРЬ–ФЕВРАЛЬ 2016
ПОЗИЦИЯ