Упрощенная HTML-версия
БДМ:
Получается, что нынешняя кампа-
ния сработала катализатором и акцен-
тировала общественное недовольство
на тех просчётах, которые были допу-
щены ещё со времён Буша-младшего?
Скажу больше, она демонстрирует ис-
черпанность американоцентричного
устройства мира. Прежде всего, ра-
зумеется, это проявляется в действи-
ях Трампа, который утверждает, что
политики забыли о народе. И говорит:
смотрите — люди поддерживают меня,
а не вас. Потому что я всё буду делать
по-другому и верну Америке былое
величие. При этом он смотрит назад,
и величие в его представлении — это
Америка времён Эйзенхауэра, когда
она уже была сверхдержавой, но вме-
шивалась только в те внешние кон-
фликты, где действительно затраги-
вались её интересы и престиж. И тот
факт, что при всей скандальности
и даже некоторой карикатурности он
сумел набрать на праймериз рекорд-
ное в истории США число голосов,
доказывает, насколько глубоко зашло
в обществе недоверие к правящей эли-
те и к тому пути, по которому она ве-
дёт страну.
Но ведь и Клинтон, которая олице-
творяет истеблишмент и должна бы га-
рантировать преемственность, тоже го-
ворит о возвращении былого величия.
И для неё оно тоже в прошлом, правда,
не в таком далёком, а в 1990-х, когда
мир свалился к ногам Америки и от-
крывались безграничные перспективы.
Не убеждён, что это её внутренняя по-
зиция, но как политик она вынуждена
подчиняться демократическим прави-
лам — в данном случае мощному дав-
лению электората — и поневоле стано-
виться оппортунистом.
БДМ:
Но Трамп ведь не стал подчинять-
ся правилам: большинство экспертов
считали, что после праймериз он, как
и положено, круто сменит риторику,
однако он этого не сделал. Как вы
думаете, почему?
Мне кажется, он понял, что это не даст
эффекта. Во-первых, всё равно никто
не поверит, что он вдруг стал белым
и пушистым. Но главное, полагаю,
в другом. Полгода кампании показали,
что степень ненависти к истеблиш-
менту намного выше, чем даже пред-
полагали. Причём не только в Штатах,
но и в Европе. И возможно, он прав,
сохранив образ «плохого парня», кото-
рый до этого удачно работал.
БДМ:
И как же при таком общественном
расколе будет работаться новому пре-
зиденту? Тем более что у претенден-
тов шансы на победу примерно равны,
и вряд ли это соотношение изменится
до самого последнего дня.
Для Хиллари приход в Белый дом ста-
нет, по сути, возвращением в родную
команду, многие её сотрудники рабо-
тали ещё при Билле Клинтоне. Но она
столкнётся с отторжением почти поло-
вины населения, которое считает, что
глобализация способна лишь ухудшить
и без того их непростое положение.
Феномен Трампа в том, что он по-
зиционирует себя как «человека с ули-
цы», и за него действительно голосуют
многие обездоленные. Но он миллиар-
дер, да ещё и сын миллионера и безу-
словно принадлежит к истеблишменту,
хотя многие и считают его выскочкой.
В случае победы вокруг него начнёт
формироваться новая конфигурация.
Собственно, процесс этот уже пошёл:
вице-президентом выбран губернатор
Майкл Пенс — классический предста-
витель правых республиканцев. И если
Трампа клеймят, что он агент Кремля,
то Пенс — совсем другой, и мог бы ор-
ганично вписаться в администрацию,
скажем, Буша-младшего.
Это, однако, не отменяет сути ны-
нешних выборов—они стали рубежом.
И как справедливо заметил коллега-
международник Дмитрий Суслов, это
означает конец внешнеполитического
консенсуса, который возник даже не
после холодной войны, а ещё после Вто-
рой мировой. Уже тогда США преврати-
лись в единоличного лидера западного
мира с замахом на лидерство мировое.
Но сейчас, когда цель практически до-
стигнута, она поставлена под сомнение
вопросом: а зачем? Выгодно ли это са-
мим американцам? Ответ на него может
дать только новый консенсус.
На практике это означает, что но-
вое президентство будет опять проме-
жуточным, уйдёт на осознание новой
глобальной реальности и поиска свое-
го места в ней. Учитывая возраст и здо-
ровье обоих претендентов, не очевид-
но, что они могут рассчитывать на два
срока. Думаю, поэтому реальный ответ
на поставленный сегодня вопрос аме-
риканцы будут давать уже в 2020 году
или уж точно — в 2024-м.
БДМ:
Но тогда и внимание мы должны
акцентировать не столько на пре-
зиденте, сколько на истеблишменте.
В этом году он явно терпит пораже-
ние — пропустив нежелательного
Трампа и не разглядев Сандерса.
Будет ли отступать и дальше или
сумеет перестроиться, чтобы пойти
в наступление?
О нынешнем состоянии истеблиш-
мента можно судить уже по тому,
что в финальную часть выборов, по-
ставивших стратегический вопрос,
вышли кандидаты, которые ни по воз-
расту, ни по здоровью никак не могут
олицетворять собой завтрашний день
страны. А если вдобавок ещё и побе-
дит Трамп, то по истеблишменту бу-
дет нанесён удар, сравнимый разве что
с крахом Lehman Brothers в сентябре
2008 года, — тогда произошло то, чего
в принципе не могло быть: формула
too big to fail перестала существовать.
Проблема истеблишмента — не
только американского, но и мирово-
го — в глобализации, которая поро-
дила мощный класс наднациональ-
ной космополитической элиты. Вне
зависимости от национальной при-
надлежности: американцы, китайцы,
русские, немцы, бразильцы или егип-
тяне — элиты живут похожей жиз-
нью. И она имеет всё меньше общего
с жизнью соотечественников, кото-
рых элита представляет и должна ве-
сти в лучшее будущее. В Америке нет
Брюсселя, но есть огромное и быстро
растущее расслоение. Общий тренд
глобализации в том, что на нацио-
нальном уровне остаётся всё меньше
решений, от которых реально зави-
сят национальные дела. А чтобы их
8
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
ОКТЯБРЬ 2016
ПОЗИЦИЯ