Упрощенная HTML-версия
И ни один из кусочков не может суще-
ствовать самостоятельно. План должен
быть системным.
Но прежде всего важно определить-
ся с целью. Цель — открытая соци-
альная рыночная экономика, которая
прошла модернизацию и обеспечива-
ет высокое качество и продолжитель-
ность жизни. Я говорю сейчас о си-
стемных целях политики роста, о целях,
которые могут преследовать макроэко-
номические инженеры, которые пред-
лагают обществу альтернативу.
Мысль, думаю, для многих непо-
нятная. Как это — качество жизни?
Разве наша цель — не занять строчку
в каком-нибудь рейтинге, не получить
серебряную или золотую медаль?
Нет?
Обозначенная цель меняет мышление.
Непривычно. Если мы возьмём лю-
бые стратегии, сто раз делавшиеся, мы
увидим, что качество жизни — вещь
совершенно формальная. Ещё с совет-
ских времён. А на самом деле в основе
стратегий — промышленные комплек-
сы, тонны, баррели, мегаватты.
Поэтому, высказывая вещи, кото-
рые лежат в области обычного здра-
вого смысла, мы вдруг обращаемся
к общественному сознанию, для ко-
торого это означает полный перево-
рот. Хотя, если применить такой под-
ход к отдельной семье или к каждому
из нас, странно было бы, если бы мы
предполагали что-либо другое. Вооб-
ще многое в общественной жизни, как
ни странно, является очень простым.
Нужно спросить: а для чего, а зачем?
И нужно вспомнить о себе. Да, лично
о себе.
Остаётся удивляться тому, что мы
уже третий десяток лет ведём себя как
та самая унтер-офицерская вдова, кото-
рая себя высекла. И возникает вопрос,
а почему в России каждая реформа
происходит самым жестоким спосо-
бом, ведёт к потере населения? Иван
Грозный, Пётр I, большевики… Да по-
тому что цель стратегии была в любых
категориях: в силе, в прорыве к морю,
в индустриализации — в чём угодно,
только не в качестве жизни.
В этом у нас абсолютное единение
с властью. Мы как общество воспри-
нимаем в качестве цели для страны
что угодно, хоть покорение звёзд,
только не качество жизни. Может
быть, это наше коллективное бес-
сознательное?
Скорее, коллективное сознание…По-
этому первое, о чём надо думать при-
менительно к экономической страте-
гии, это цель. Кстати, для многих стал
откровением тот факт, что 71–72 года
(ожидаемая продолжительность жиз-
ни в России) — это 100–104-е место
в мире. Люди в Китае и других разви-
вающихся экономиках живут дольше,
чем мы. С другой стороны, это даёт
надежду. Потому что если пользовать-
ся аналогиями, то, скажем, в Испании,
которая находилась примерно в по-
добном положении в 1960–1970-х го-
дах и отставала, насколько помню, от
СССР по продолжительности жизни,
сейчас живут 82,5 года — это 2-е или
3-е место в мире. Южная Корея, кото-
рая была беднейшей страной в начале
1960-х и существовала за счёт амери-
канской помощи, тоже прорвалась на
первые места по продолжительности
жизни.
Так что довольно серьёзный и,
по историческим меркам, быстрый
прорыв тут возможен. Это пример
того, что модели коллективного по-
ведения меняются, и самые жёст-
кие системы способны совершить
неожиданные повороты. Здесь сра-
зу вспоминается Китай со всеми его
странностями. У меня есть заме-
чательная книга, ещё из спецхрана
советских времён — перевод труда
американских политологов начала
1970-х годов, которые задавали во-
прос: кто будет лидером Китая после
смерти Мао? И Дэн Сяопин там упо-
минался где-то мельком, обсуждалась
масса других фигур, но не он. И вот
загадочный, неожиданный поворот,
когда бывший генсек ЦК Компартии
Китая, полностью выросший из этого
аппарата, в ситуации, когда админи-
стративная система, пусть и пошат-
нувшаяся после смерти Мао, была
в полном расцвете, со всеми силами
безопасности, армией, смог вместе
с командой таких же крепких стари-
ков повернуть этот корабль. Он нам
демонстрирует, что в истории бывают
повороты, и любая точка на истори-
ческой оси для нас не безнадёжна.
Вы несколько раз употребили термин
«либерализм». У нас из-за событий
последних лет либерализм восприни-
мается прежде всего как политиче-
ская идеология. Недавно у меня был
разговор с таким абсолютным антили-
бералом, который в бизнесе мыслит
как раз как классический либерал.
Или наоборот: человек называет себя
либералом, потому что критикует
администрацию Путина, но по своему
мировоззрению совершенно не либе-
рал. Либерализм — это не политика,
но у нас это плохо понимают.
Конечно.
ИЮНЬ–ИЮЛЬ 2017
БАНКИ И ДЕЛОВОЙ МИР
51
АНАЛИЗ:
ПРОБЛЕМЫ