Истоки «валютных качелей» A− A= A+

Юрий БУЛАНОВ

председатель правления Кузнецкбизнесбанка

Кризис, как и зима в России, всегда приходит внезапно. Но так ли уж неожиданно свалилась концовка прошлого года на нашу банковскую систему? Попробуем ответить на этот вопрос предельно объективно — опираясь на документы и официальную статистику.

Основная цель развития банковского сектора страны заявлена в Стратегии–2015: активное участие в модернизации экономики на основе повышения уровня и качества банковских услуг, предоставляемых организациям и населению, а также обеспечение системной устойчивости самого сектора. Количественные параметры определены в Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 года — в виде соотношения активов, капитала и выданных кредитов к ВВП. Сопоставляя с ними данные на конец 2014 года, следует признать общее отставание от намеченных сроков и выделить только один явно выраженный длительный тренд — процесс консолидации, формирование крупных банковских структур, контролирующих значительную долю рынка. За 11 месяцев прошлого года количество действующих банков сократилось на 81, до 842-х, а доля активов первой пятёрки банков превысила 54%.

Способствовал ли этот процесс повышению системной устойчивости сектора? Оценить это можно по уровню исполнения двух обязательных нормативов: достаточности капитала и текущей ликвидности. Значение Н1 снизилось к концу года с 13,5 до 12,2%, а Н3 формально остался высоким, на уровне 78%. Но классический формат расчёта этого норматива — как отношение ликвидных активов к обязательствам до востребования — показывает, что его реальное значение у банков на 10–12 п.п. ниже, а в ряде случаев даже ниже минимально допустимых 50%.

Очень сильно — выше уровней, предшествовавших началу острой фазы кризиса 2008 года, — выросли совокупные суммы крупных кредитных рисков, норматив Н7 и зависимость банков от ресурсов, привлечённых от Банка России: его доля в пассивах приблизилась к 10%, и в 1,6 раза превышает совокупные остатки на корсчетах банков. Потребовались чрезвычайные меры правительства по докапитализации банков, допустивших опасное снижение норматива достаточности капитала. Плюс к этому были внесены изменения в расчёт норматива текущей ликвидности, что также свидетельствует о серьёзном повышении общесистемных рисков.

Таким образом, картина года показывает, что стремительно идущая консолидация банковских активов как минимум не способствует повышению системной устойчивости всего сектора, а в ряде случаев и приводит к её снижению. Статистика Банка России устойчиво свидетельствует: наиболее комфортный уровень достаточности капитала, в диапазоне 14–17%, имеют банки с его размером от 500 миллионов до 5 миллиардов рублей. При этом на банки с достаточностью капитала выше 14% приходится всего 12% активов системы, и эта доля имеет выраженную динамику снижения.

«Валютные качели» последнего квартала были запущены ещё в марте, когда на 1 апреля скачкообразно — почти вдвое — выросли объёмы «длинных» открытых валютных позиций по всей системе. Можно предположить, что это явилось импульсивной реакцией на факты блокировки обслуживания банковских карт международных платёжных систем. Но отыграть назад этот всплеск консолидируемой банковской системе уже не удалось. К концу года случился и кратковременный сбой в работе валютообменных пунктов, банкоматов и расчётов ряда банков, чрезмерно увлёкшихся валютными спекуляциями.

В заключение выскажу своё субъективное мнение. Развитие экономики невозможно без устойчивого банковского сектора, но в России эта задача недостижима без региональных банков. Да и любая система тем устойчивее, чем больше в ней дублирующих работоспособных элементов. Банковская система должна быть как большой лес, где находится место и деревьям-патриархам, и дубравам, и многочисленному подлеску. Только в таком естественном симбиозе возможна истинная адаптивная системная устойчивость.