Модель была рассчитана на бум A− A= A+

Кризис банковской системы, конечно, один на всех. Но проблемы, с которыми сталкиваются конкретные банки, всегда индивидуальны. Почти по Льву Толстому, утверждавшему, что «каждая несчастливая семья несчастна по-своему». Однако при всём различии трудностей отдельных банков кризис выявил и типические системные «узкие места», свойственные различным категориям институтов, ставящие под сомнение саму возможность функционирования сложившихся бизнес-моделей.
Повлечёт ли кризис изменение привычных конструкций? Оценить эту перспективу попытался Павел САМИЕВ.

БДМ: Кажется, самыми уязвимыми к переменам оказались розничные банки — их клиентскую базу подкосило снижение доходов. Не задумаются ли они о смене специализации?

Отношения розничных банков с населением начали «портиться» ещё до кризиса. Исключение — ипотека, особенно валютная, это был чисто кризисный обвал конца прошлого года. Но к тому моменту ипотечный рынок уже был занят в основном госбанками, и розничных монолайнеров эта лавина обошла стороной.

А ущербность сложившейся модели потребкредитования, основного «хлеба» розничных банков, начала проявляться гораздо раньше. Это вопрос не прошлого года и даже не 2013-го. В прошлом году лишь быстрее стала расти просрочка, но она начала накапливаться давно, и просто нужен был повод, чтобы она «рванула». Удельные расходы банков на каждый рубль выданного кредита всегда были очень высокими, одними из рекордных в мире. Модель работала, пока, с одной стороны, росла выдача кредитов, с другой — оставалась небольшой просрочка, что позволяло компенсировать административную дороговизну. Как только компенсирующие механизмы «сдулись», стало очевидно, что модель-то убыточна. Она была убыточна по итогам даже не 2014 года, а уже 2013-го.

 

БДМ: Как это убыточна? Они в таком шоколаде сидели…

В шоколаде — пока резервы не создали. Утвердившаяся модель рассчитана не на рост даже, а на бум. Только при стремительном развитии экономики, увеличении доходов населения и почти геометрической прогрессии выдачи кредитов она может быть рентабельной. Проблема в том, что основа клиентской базы наших розничных банков — заёмщики категории «субпрайм», ниже среднего класса. При краткосрочном кризисе такие клиенты, которым наше очень социально ориентированное государство оказывает поддержку, менее уязвимы, чем представители среднего класса. Итоги короткого кризиса 2008–2009 годов этот тезис подтвердили: розница пережила его без больших потрясений. На тот период модель была прекрасна. Более того, в хорошие времена и клиентов субпрайм банки могут «уболтать» пользоваться и другими услугами. А вот в затяжной кризис господдержки оказывается недостаточно для того, чтобы такие клиенты не допускали просрочку. К тому же они перестают пользоваться другими услугами банка, кроме как брать кредиты.

Наши банки уязвимость такой модели, безусловно, понимали. Во всём мире давно преобладает другая тенденция: выдача потребительских кредитов отходит в смежные институты, те же платёжные системы, а специализацией розничных банков остаются в основном ипотека и автокредиты, плюс высокотехнологичная надстройка для обслуживания среднего класса: карточные, платёжные продукты, мобильный банкинг. Но при всём понимании новой тенденции наши банки, кроме единичных исключений в виде самых продвинутых, не спешили перестраиваться — зачем развивать какую-то ещё надстройку, когда и в примитивном виде модель работает.

 

БДМ: Сложившаяся модель, похоже, себя действительно исчерпала. Однако никто из розничных банков лицензию не сдал, и об их перепрофилировании тоже не слышно. Как они живут, на что надеются?

Я не говорю о том, что розничные банки рухнут, хоть и испытывают большие проблемы. Какие-то манёвры в рамках своей специализации они начали осуществлять. Они пытаются предлагать смежные продукты: платёжные сервисы, страхование, разные дополнительные услуги. Интернет-банкинг подстраивают так, чтобы все эти операции тоже можно было совершать онлайн. Это доходно. В таком развитии есть смысл.

А глобально «сменить ориентацию» — создать рентабельный универсальный банк — сейчас нереально. Идти розничным банкам, кроме как по пути развития надстройки, особо некуда. Объединяться с себе подобными смысла нет. Остаётся ждать нового притока клиентов в каких-то новых обстоятельствах. А сейчас они сворачивают бизнес и ещё будут его сворачивать.

 

БДМ: До «новых обстоятельств», судя по всему, жить ещё годика два. Они что, так и будут сидеть в убытках, пережидать?

Убытки пока «бумажные», они из-за больших резервов. С такими убытками можно жить и год, и два. А вот если в этот момент закрываться, то придётся реально этот убыток фиксировать. Хотя для кого-то сдать лицензию, может, и дешевле выйдет. Ну а для остальных в условиях начала роста, притока новых клиентов вполне возможна реанимация.

 

БДМ: Если доживут. А как обстоят дела у корпоративных банков? И у «братьев их меньших» (не обязательно по размеру) — кэптивных?

Эти категории банков в одной лодке. Корпоративные банки очень зависят от бизнеса своих клиентов, особенно если специализируются на какой-то одной отрасли. Если отрасль резко пошла в убыток — сыплются и её кредиторы. То же и с кэптивными банками, которые абсолютно зависят от того, есть ли проблемы у бизнеса акционеров. И тут всё сводится к вопросу, какой именно бизнес у владельцев.

Наш ЦБ установил курс на борьбу с кэптивностью. Все регулятивные ужесточения так или иначе на это направлены. С одной стороны, это правильно: в России кэптивность банковского бизнеса одна из самых высоких в мире. Пожалуй, ещё в Юго-Восточной Азии это столь же развито. С другой стороны, всё-таки некорректно считать кредиты акционерам априори некачественными. В этой логике, для абсолютной последовательности, надо запретить банкам с госучастием кредитовать госкомпании. На мой взгляд, справедливым было бы не считать кредитование акционера «преступным», если другие рыночные банки, используя фильтры своих кредитных комитетов, также готовы кредитовать его бизнес.

 

БДМ: Многие банки из этой общей лодки выпали. Куда перешли их клиенты?

В клиентском плане расстановка сил практически не изменилась. Банков, лишившихся лицензии, больше, чем в предыдущие кризисы. Но у них были в основном «мёртвые», нерыночные клиенты, как правило — связанные заёмщики. Банк вроде большой, тот же Судостроительный или «Российский кредит», а клиентов, по сути, нет. Ну лопнул банк и лопнул — а переходить куда-либо и некому.

В этом плане на перемену банковского ландшафта в гораздо большей степени повлиял отзыв лицензии у тех же Мастер-банка или Банка24.ру. Несмотря на то что они были не из самых крупных, работали как настоящие рыночные банки: с большой клиентской базой, в тесной связи с другими частными банками. Но это ещё докризисные истории. А с начала кризиса, с осени прошлого года, с рынка уходят не те банки, которые могли бы серьёзно повлиять на расстановку сил. (Разговор состоялся до отзыва лицензии у Пробизнесбанка. — БДМ).

 

БДМ: Ещё не так давно, буквально во времена прошлого кризиса, актуальны были опасения, что российскую банковскую систему скупят иностранные банки. Они действительно в течение многих лет активно наступали. А сейчас, похоже, отступают. Что по этому поводу говорит статистика?

Россия — не Польша или Румыния. Доминирования иностранных банков власть бы не допустила. А сейчас они и сами сюда не рвутся. В последние два года иностранные банки очень ослабили своё присутствие относительно других категорий банков. Причин несколько. Сворачивается та же розница, на которой специализировались многие западные монолайнеры. У части банков выявились проблемы в материнских организациях, и потому они начали сворачивать работу в других странах присутствия, не только в России. К тому же Россия, в том числе и в силу геополитической ситуации, перестала считаться приоритетной страной для развития банковского бизнеса.

Доля иностранных банков в российской банковской системе сокращается и ещё будет сокращаться. Думаю, что по итогам года она будет минимальной за последние 10 лет.  А в следующем году, судя по тенденции, никто из них не войдёт в Топ-20 — тоже впервые за всю историю.

 

БДМ: Оцените уязвимость к кризису региональных банков. Легче ли им выживать «подальше от начальства»? Или кризис выбивает их клиентскую базу — в частности, в пользу госбанков и крупных федеральных банков с их, как считается, боìльшими возможностями и боìльшей степенью надёжности?

Региональные банки — самая болезненная тема. Они сделали едва ли не столько же, если не больше, для развития банковского бизнеса в регионах (для вовлечения людей в финансовую систему, для поддержки малого бизнеса), чем все остальные категории банков, вместе взятые. Многие банки хорошо работают с точки зрения качества портфеля, процедур. У многих хороший интернет-банкинг — на уровне и выше европейских аналогов. И очень жаль, что доля их присутствия будет сокращаться. Процесс уже пошёл.

 

БДМ: За счёт чего? Их скупают?

Нет, сделок нет. А давление на них со стороны крупных игроков есть.

Региональные банки просто теряют бизнес. Многие клиенты вынуждены переходить в крупные банки. Это очень печально. Потому что, на мой взгляд, региональные банки — очень важная составляющая банковской системы, экономики.

 

БДМ: Существует ли корреляция между экономическим развитием региона и перспективой локальной банковской системы?

До прошлого кризиса сильные местные банковские системы были в трёх регионах: в Поволжье, на Северо-Западе и Урале. Но они посыпались практически полностью — их либо купили, либо в рамках санации передали федеральным игрокам. Традиционно сильная региональная банковская система осталась только в Татарстане, где местная экономика тоже сильна. Там довольно сильная завязка банков с бизнесом, но это такая «хорошая» кэптивность, которая не мешает работать.

В других сильных экономических регионах, в тех же Калужской, Липецкой областях, своя банковская система так и не сформировалась. Очевидно, потому, что экономический рост, инвестиции изначально были ориентированы на внешние ресурсы — федеральные и иностранные.

 

БДМ: Если региональные банковские системы будут сокращать своё присутствие, то кто займёт это свято место — федеральные банки? Ждать очередную волну экспансии? Или потребность в банковских услугах в регионах настолько сократится, что никто и не заметит потери бойца?

Потребность-то в финансовых услугах останется. Но вряд ли освобождающееся банковское пространство будут замещать федеральные банки, им сейчас особо не до покупок. Допускаю, что, когда в некой перспективе (а уже понятно, что кризис затяжной) наметится оживление промышленности и бизнеса на местах, какие-то локальные банки, возможно, из других регионов, начнут консолидацию банковского бизнеса.

А федеральные банки держат регионы в поле зрения, присматриваясь к институтам для санации. Это сейчас оптимальный для них способ экспансии: заходишь в регион сразу при клиентской базе, при инфраструктуре. С дешёвым кредитом государства в кармане, с помощью которого, кроме всего прочего, можно закрывать и какие-то собственные проблемы. Региональные банки — лакомый объект для санации: масштаб проблем в них, как правило, гораздо меньший, чем у федеральных институтов. К сожалению, привлекательность такого дешёвого способа расширения географии бизнеса столь велика, что некоторые федеральные игроки намеренно раскачивают ситуацию вокруг какого-то регионального банка. Здесь явный провал в регулировании, поощряющий ложные стимулы.

 

БДМ: За госбанки, полагаю, можно не беспокоиться? По ощущению, они от кризиса только выигрывают: напуганные массовым отзывом лицензий клиенты предпочитают, как им кажется, «гарантию государства».

Гарантия госбанков законодательно точно такая же, как и у коммерческих банков. Но, конечно, все понимают, что у госбанка лицензию точно не отнимут. Хотя у него точно так же могут быть проблемы и с качеством активов, и с ликвидностью. К сожалению, двойной стандарт регулирования сохраняется. Многие частные банкиры, кстати, поддерживают жёсткий подход регулятора, соглашаются с тем, что и отзыв лицензий — мера оправданная, систему надо чистить. Но всё-таки стандарты должны оставаться едиными для всех. Если бы к госбанкам применялся жёсткий подход и в части кредитования госкомпаний, и в части отчётности и создания резервов, вопросов к регулятору было бы гораздо меньше.

А насчёт выигрыша — всё верно. Крупные компании, которым перекрыли кредитование на Западе, переориентировались на работу с крупнейшими банковскими игроками, в основном — с госбанками. Портфель рублёвых кредитов крупного бизнеса в прошлом году вырос более чем на 30%, в первом полугодии текущего года — на 15%. Весь этот объём в основном взяли госбанки.

Их выигрыш мог бы быть ещё больше, но и они понесли определённые потери. Так, объём выдачи кредитов малому бизнесу у госбанков упал больше, чем по системе в целом.

 

БДМ: Есть ли у вас представление о том, к какой расстановке сил в банковской системе приведут все эти подвижки?

Ещё с прошлого года в банковском секторе идёт активная оптимизация расходов. И в этом плане уже можно отметить прогресс: доля расходов по отношению к активам существенно снизилась. Безусловно, режим экономии поможет многим банкам удержаться на плаву. Идёт и активное развитие технологий: российский мобильный банкинг по функционалу и безопасности — уже на уровне очень хороших европейских образцов. И это направление развития позволит банкам сохранить, а с началом экономического оживления нарастить наиболее маржинальную клиентскую базу из рядов среднего класса, способную по достоинству оценить мобильные сервисы.

Тем не менее доля всех категорий банков, кроме крупнейших, будет сокращаться. Банки из Топ-10 скоро будут доминировать на всех сегментах рынка. Не очевидно это только для сегмента малого бизнеса и платёжных сервисов.

Беседовала

Марина ТАЛЬСКАЯ