Михаил Гапонов: В предложенных обстоятельствах A− A= A+

Председатель правления нижегородского банка «Ассоциация» Михаил ГАПОНОВ — банкир с почти 20-летним стажем. Но несмотря на это обстоятельство, наша сентябрьская встреча была посвящена вопросам не банковским, а общеэкономическим. Ведь мой собеседник возглавляет в Нижегородском Законодательном собрании комитет по экономике, промышленности и поддержке предпринимательства.

Хотя как сказать — не банковская тема… Кто-нибудь пробовал развивать экономику без финансового сектора? Вот то-то и оно. Все дискуссии последнего года разгораются именно вокруг этой проблемы: деньги для экономики. Между тем в Нижегородской области сформировалась, на мой взгляд, оптимальная модель взаимодействия реального и финансового  секторов экономики. При полном понимании и поддержке местной власти. Об этом и разговор.

 

БДМ: Михаил Викторович, очень меня интересует, почему у вас в Нижнем Новгороде порой чувствуешь себя, как на другой планете? Пока все в основном стонут, у вас продолжают работать, уж не знаю, «благодаря» или «вопреки». Но тем не менее хоть небольшой рост, да присутствует, и валовый региональный продукт — за триллион… В чём причина этого феномена?

А нам деваться некуда — надо работать. Мы же на сырье не сидим, нет его у нас, значит, остаётся развивать обрабатывающую промышленность, делать ставку на инновации, на высокие технологии. Так что изначально не было дилеммы: хотим так или по-другому. Не было выбора.

Если же посмотреть глубже, то надо принять во внимание и специфику нашего региона. Как ни удивительно, но нам удалось сохранить (не просто как данность, а на мировом уровне) и академическую, и вузовскую, и отраслевую науку. Это по любым временам, а тем более по нынешним — капитал, который трудно переоценить. Один наш Институт прикладной физики чего стоит, да разве только он: институты физики микроструктур и металлоорганической химии Российской академии наук, Нижегородский институт радиотехники и НИИ измерительных систем; классический, имеющий, кстати, статус национального исследовательского, и политехнический университеты — все они абсолютно конкурентоспособны. И всё это сохранилось — школы, кадры…

 

БДМ: Вот это-то и удивительно, если припомнить, как не ручейками, а реками утекали наши «мозги» за границу, а оставшиеся трансформировались в челноков. У вас что, иммунитет какой-то был ко всей этой напасти?

Не знаю насчёт иммунитета, но предполагаю, что наиболее выдающиеся умы уезжали тогда, когда вокруг них исчезала привычная среда, когда младшие коллеги, да, уходили в челночную и другую торговлю. Но от нас до границы ехать далеко, челночить неудобно — хотя, конечно, потери и были. Возможно, поэтому процесс деквалификации не так активно развивался. Плюс к тому наши директора изо всех сил старались продолжать работу и сохранять коллектив, как-то раздобывали, выпрашивали, выбивали деньги… Это тоже мощный фактор — во главе направлений оказались не администраторы, а личности. В совокупности с пониманием того, что если область откажется от традиционных для неё направлений, то просто пропадёт, это свою роль сыграло. Мы здесь свою историю знаем хорошо и помним, что до 1917 года Нижний был исключительно торговым городом. И хотя наши логистические преимущества при нас и остались, для полноценного развития трёхмиллионной области их недостаточно.

В советское время Горький был центром оборонной промышленности, поэтому его ждало то, что и другие схожие города: в лучшем случае конверсия, в худшем — полное разрушение местной промышленности. Но нам в известной степени повезло с тем, что конверсии у нас толком не получилось. Потому что, по моему мнению, не надо делать телевизор вместо радиолокационной станции — это совершенно несопоставимые уровни. Скажу больше: никогда мы не сможем производить телевизоры лучше китайцев. Зато те же радиолокаторы или ракеты — сможем и можем. Надо понять, что наша «фишка» — не массовая продукция, а малые серии, в этом мы сильны. Именно здесь и надо искать своё место в международном разделении труда.

 

БДМ: Только ведь и малые серии требуют квалифицированных рабочих рук, рядовых инженеров и конструкторов — а их сохранить, как мне кажется, ещё труднее, чем отдельных гениев, разве нет?

Здесь нам тоже, можно сказать, «повезло». Начнём с того, что у нас с прежних времен сохранилась высококвалифицированная рабочая среда. И хотя в 90-е, конечно, был — с точки зрения подготовки кадров — провал почти на 10 лет, к середине нулевых предприятия начали потихоньку подниматься, и у них появилась потребность в молодых рабочих. А их не было. И тогда появилась программа, инициированная правительством области и Общественной палатой, — создание ресурсных центров. Схема здесь простая: скидываются деньгами предприятие и правительство области в равных долях, и такую же сумму добавляет федеральный центр. На что расходуются эти средства? Берём обычное ПТУ, закупаем для него самое современное оборудование, предприятие определяет свою потребность в кадрах и условия прохождения практики, выделяет своих мастеров (или приглашает со стороны) — и в результате мы получаем полноценный техникум или колледж, называйте, как хотите. Обу­чение — для студентов, естественно, бесплатное, хотя само учебное заведение создано на основе государственно-частного партнёрства. Причём из этого центра выйдут рабочие именно того уровня, который сегодня требуется предприятию, то есть уровня современного, продвинутого. И вот эти ресурсные центры — а их у нас уже два десятка, и будет больше — как раз и помогли решить кадровый вопрос.

Решаем мы и проблему инженерно-технических кадров — уже есть специальные кафедры в вузах, идёт активное сотрудничество. Хотя здесь посложнее, но тоже дело движется.

 

БДМ: А не получается так, что вот вы готовите хороших рабочих и инженеров, и потом они делают родному городу ручкой и уезжают на поиски лучшего места? В ту же Москву, куда теперь можно за три с половиной часа добраться.

Так зачем им уезжать куда-то, если здесь гарантированно их ждёт хорошая работа, с приличной зарплатой и перспективой роста? Нет, наверное, кто-то и одержим охотой к перемене мест, но сколько-нибудь массового оттока мы не наблюдаем.

 

БДМ: Ну что я могу сказать: может, кому-то всё это покажется счастливым сочетанием различных факторов или просто «везением», но мне за этим видится, прежде всего, разумная и целенаправленная работа…

…Которая, добавлю, привела к тому, что мы называем «нижегородским триллионом», — именно такой у нас объём промышленного производства.

 

БДМ:  Что хорошо — то хорошо. А теперь обратимся к тому, что не очень хорошо, — к кризису, который, конечно же, затронул и ваш регион. Сначала спрошу о том, возникают ли у вас ассоциации с кризисом 1998-го, который в то время здорово встряхнул страну?

Нет, никаких. Не хочу показаться пессимистом, но сейчас ситуация существенно хуже. Если в 1998-м и было трудно, то тогда была некая определённость — которой сейчас нет. Это не значит, что нужно впадать в депрессию и ждать неминуемого печального финала. Как раз наоборот — нужно «включать мозги» и не просто учиться жить в предложенных обстоятельствах, а пытаться эти обстоятельства изменить. Это трудно, это требует общего понимания и слаженных действий.

Надо чётко осознавать, что кризис, в который мы входим, будет долговременным в отличие, скажем, от 2008 года, когда нужны были очень быстрые решения. И власть сумела с этим справиться — вспомните хотя бы о тех инструментах рефинансирования, которые были предложены регулятором. Всё же сработало!

Однако сейчас ситуация принципиально иная, и кризис, в который мы входим, обещает быть долговременным. А значит, надо учиться жить в условиях сжатия экономики. И плох тот банкир или предприниматель, кто «заточен» исключительно на работу в период роста. Я не говорю, что это просто, — тут требуются и иные подходы, и другие методы, и больше риска, и в то же время — больше осмотрительности. Всё это достаточно  общие слова, но те, кто работает, знают, чтó за словами стот.

 

БДМ: Проще говоря, так, как было раньше, больше не будет? И «тучные» годы как таковые отходят в область воспоминаний?

Именно так. И — при всех неприятных реалиях, которые приносит нам любой кризис, — может быть, в этом и заложен потенциал развития. Без опоры исключительно на «трубу», без «дурных» денег, без расслабленности, которую породили нефтяные сверхдоходы…

 

БДМ: По моим наблюдениям, есть два типа поведения компаний и людей в кризис. Один вариант — спрятаться в уголке и пытаться выжить в одиночку. Другой — как-то консолидироваться и двигаться всё-таки вперёд, пусть и малой скоростью. Вам какая версия ближе?

А я ведь уже сказал о слаженности — давайте назовём её консолидацией, если хотите. По-моему, ответ очевиден. Развернуть его проще на конкретном примере. С нижегородской банковской системой вы хорошо знакомы и знаете, сколь глубоко она интегрирована в экономику области. Мы, банки, кредитуем реальный сектор — не только в центре, но и во всех районах, вплоть до самых удалённых, как в городах, так и на селе. Мы работаем и с малым бизнесом, и со средним, и с населением. Включены во все программы областной администрации — перечислять их долго. Другими словами, мы здесь живём. И нам совсем не безразлично, как эта практическая жизнь будет развиваться дальше. Такая у нас точка отсчёта.

В этом смысле консолидация у нас складывается естественным образом, нас никто за руку не тянет «в компанию», но мы довольно давно поняли, что вместе — лучше. Никто из нас не привык «снимать сливки», всем приходится много и упорно работать. Для любого из нас каждый клиент — индивидуален. Это не потому, что мы какие-то особенные, но такие обстоятельства предложены, и они помогли выработать свой стиль работы, во многом — похожий. Эта привычка работать в реальном секторе, в практической жизни — дорогого стоит.

 

БДМ: Ваша область — одна из немногих, где сохранились местные банки, причём не в единичном экземпляре. Но так же, как и везде, рядом с вами работают отделения крупных федеральных банков, как вы уживаетесь?

Нормально уживаемся. Вот посмотрите, есть районы в нашей области, где присутствуют всего два или три банковских отделения: к примеру, кто-то из нижегородских банков и Сбербанк или Россельхозбанк. Так вот, с точки зрения местного клиента, для него равнозначно, уйдёт из него крупный банк или небольшой — в любом случае проблема. Между тем в районах живет два миллиона нижегородцев, и для каждого из них значение малого банка или гиганта — одинаково. Так почему бы не уживаться? И надо ли толкаться локтями там, где достаточно просторно?

Другое дело, что кредитовать крупную структуру мой банк заведомо не сможет, — просто силы не те, капитала не хватит. И это надо понимать, без комплексов и зависти. Много раз уже говорилось, что на рынке места хватит всем, и банков должно быть ровно столько, сколько нужно клиентам, а никак не иначе. И именно сам рынок лучше всего определяет жизнеспособность той или иной структуры — если условия конкуренции равны для всех.

Поэтому когда ко мне обращается директор предприятия с просьбой о кредите, размер которого мне заведомо не под силу, я, не раздумывая, поднимаю телефонную трубку и звоню коллеге из крупного банка, рекомендуя ему своего заёмщика. Это — нормально.

С другой стороны, есть множество клиентов, тех же малых предпринимателей, которых крупный банк, что называется, в упор не видит. И снова — не потому, что он плохой или высокомерный. Но более или менее оперативно он может предложить такому клиенту в лучшем случае стандартный продукт со своей «кредитной фабрики». А ему, клиенту, нужно, во-первых, очень срочно, а во-вторых, как правило, за рамками стандарта. И тут местный банк всегда в выигрыше. Потому что решения принимаются быстро и с учётом всех особенностей заёмщика. Так что кредитный комитет у меня в банке собирается, бывает, дважды в день.

 

БДМ: Да, тогда мне понятно уважение, с которым Валерий Павлинович Шанцев говорил о нижегородских банках на августовском заседании совета Ассоциации региональных банков. Помнится, он сказал, что именно они вынесли на своих плечах финансирование посевной…

Так оно и было. Видите ли, надо понять, что обстановка взаимного доверия вообще характерна для Нижнего. Как мне кажется, у нас сложилась именно та консолидация, о которой вы говорили. На нашем комитете в Законодательном собрании не бывает и не может быть пустых дискуссий — всегда по делу, и чаще всего по «горячим» вопросам. Ведь очень часто какая-то хорошая инициатива захлёбывается лишь потому, что под неё нет правовой базы.

Точно так же и исполнительная власть — не «около», а в самой гуще жизни. В том числе и потому, что любой руководитель предприятия, института, банка может попасть на приём к губернатору так срочно, как это нужно. Особенно сейчас, когда всех занимает один и тот же вопрос, самый что ни на есть «горячий»: пути выхода из кризиса. Или хотя бы минимизация его проявлений.

И тут снова возникает проблема спроса, в том числе спроса на кредиты. Ценно то, что в исполнительной власти не просто понимают трудности, перед которыми оказались банки в связи с падением кредитной активности, но и стараются помочь нашим заёмщикам, как актуальным, так и потенциальным. А у нас в области, надо сказать, очень хорошо работают механизмы поддержки бизнеса: и кредитные гарантии, и льготы и пр.

 

БДМ: Иными словами, вам удалось решить задачу создания благоприятной среды для бизнеса?

Я бы сказал по-другому: мы продолжаем её создавать. Потому что здесь нельзя сделать всё сразу и навсегда. Ситуация меняется, и надо к ней адаптироваться, когда-то идти по течению, а порой и против него — но ни в коем случае не останавливаться.

 

БДМ: А если сама жизнь останавливает? Ну вот как двигаться вперёд в условиях экономического спада?

Искать пути, «сбивать масло». Для примера расскажу о дискуссии, которая на днях развернулась у нас на комитете. Есть предложение: индивидуальных предпринимателей на два года освободить от всех налогов. Хорошая идея? С одной стороны — отменная. С другой — неочевидная. Казалось бы, совершенно правильно в сложное время дать людям налоговую передышку, поднять тем самым их самооценку. А кто задумался над тем, как поведёт себя этот предприниматель, когда льготный срок кончится? Мы же, по сути, сами приучаем его не платить налоги. Тем не менее, поспорив, мы всё-таки приняли этот закон, рассудив, что в противном случае этому предпринимателю придётся просто прикрыть своё дело. Но «крючочек» остался, царапает. Значит, вопрос окончательно не закрыт, и надо будет думать о том, как и куда будем двигаться через два года.

 

БДМ: А как исполнительная власть отнеслась к вашему решению?

Да именно исполнительная власть его и инициировала. Я же говорю, что у нас действительно полное взаимопонимание, и не преувеличиваю. Мы понимаем, что меры поддержки благоприятной бизнес-среды — это минус из бюджета. Но понимаем и то, что каждое закрытое малое или даже микропредприятие — минус такой же точно, а скорее бóльший. Если принимать сиюминутное решение — надо отказаться от льгот, если думать о будущем — принимать их безоговорочно. Проще говоря, реальный сектор необходимо развивать, другого выхода просто не существует. И когда это понимают на всех уровнях и во всех ветвях власти, как раз и возникает та самая благоприятная среда.

Вот поэтому область и сделала свой триллион промышленного производства. Потому что идёт ли речь об инвестициях, или льготах, или гарантиях, власть идёт навстречу бизнесу. А бизнес, естественно, отвечает на это доверие и на эту помощь, как положено. Но тут есть один важный момент: губернатор и правительство не думают вместо директоров предприятий, инициативу должны проявить они сами. И как правило, на свои просьбы они получают положительное решение. Вот в чём особенность: ни о каком бюджетном захребетничестве и речи не может быть. А партнёрские отношения — в полной мере.

 

БДМ: Это в самом деле очень интересно. И во многом объясняет тот факт, что для нижегородской банковской системы тоже характерно взаимопонимание, хотя и банки разные по размеру и возможностям, и люди, их возглавляющие, тоже непохожи между собой. Но, как я помню ещё по кризису 2008-го, в трудные времена вы умеете встать «спина к спине у грота»…

Не стану повторяться, мы уже много говорили о консолидации. Но здесь есть ещё и ощущение «своего места», города, области, судьба которых нам всем небезразлична в равной степени. И ещё одно: конечно, Нижний — город-миллионник, но в рамках своей профессии, и даже шире, мы все друг у друга на виду, так что у всех «открытая позиция».

Кстати, и ежегодный выездной совет Ассоциации региональных банков, на который приезжают коллеги из Москвы и самых дальних регионов, — всё та же возможность объединить усилия, поделиться мыслями, «сверить часы». Понятно, что в каждом регионе — своя, специфическая ситуация. Тем не менее, увы, кризис на всех один. Значит, и выходить из него будем вместе, какие бы обстоятельства ни были предложены.

 

Беседовала Людмила КОВАЛЕНКО

Нижний Новгород — Москва