Олег Кузьмин: «Банковские экосистемы – это возможность для нас выйти на новый рынок» A− A= A+

Олег Кузьмин, заместитель генерального директора компании «Инверсия», рассказал порталу Finversia.ru как изменилось отношение к банковскому ПО, почему «Инверсии» не было в рейтингах конца 90-х годов, об основных рисках для банков и о странном желании регулятора загнать всех в мегапроекты.

- По итогам 2018 года «Инверсия» стала лидером среди российских поставщиков банковского программного обеспечения согласно данным британской компании IBS Intelligence. Речь идёт о количественных показателях, о количестве банков-клиентов у компании. Но мы знаем, что с каждым годом количество банков в стране сокращается в связи с массовым отзывом лицензий. 

- IBS Intelligence – независимая компания, делает независимые рейтинги по всему миру, в том числе по российскому рынку. Специфика такая, что оценивается не объём финансовых потоков, а объём новых клиентов, которые приобрела компания за определённый период. Новых клиентов, которые появились впервые. Да, количество банков сокращается, а новых лицензий не выдаётся. За последние несколько лет ЦБ выдал только одну лицензию – казанскому банку «131». А отзывается при этом десятки лицензий в год. Это значит, что у компаний, которые работают на рынке банковского ПО, количество клиентов уменьшается. Получается, как у Алисы в Зазеркалье: чтобы оставаться на месте, нужно бежать. А чтобы куда-то попасть, нужно бежать в два раза быстрее. Возвращаясь к рейтингу. Мы участвуем в нём примерно 7-8 лет и все эти годы занимали одно из призовых мест. Картина, с одной стороны, показательна. Если появляются новые клиенты, то это означает, что заказчик смог найти свою нишу. Не секрет, что один крупный контракт с одним крупным банком может принести много денег.

Все материалы Finversia-TV

- Поговорим не о количественных показателях, а о качественных. Какие тенденции вы видите на рынке банковской автоматизации сегодня? Что появилось за последние полгода?

- Я, может быть, остановился бы на более длинных сроках. Я стоял у истоков создания компании «Инверсия», знаю этот рынок с момента его основания, ведь нашей компании скоро исполнится 30 лет.

- Пользуясь случаем, примите поздравления. 30 лет – огромный срок!

- Спасибо. Когда-то задачи банковской автоматизации были даже не второстепенными – мы сталкивались с тем, что в банках вопросами покупки ПО занимался хозяйственник. То есть сотрудник, который привык оперировать, условно, количеством стульев. То есть, сколько вы дискет нам продадите, по какой цене и так далее. Почему они такие дорогие, спрашивал нас сотрудник-хозяйственник. А сколько стоит пустая дискета? И так далее. Это сейчас смешно, а тогда нам было не до смеха. Сегодня всё это сильно поменялось. Теперь банки не хотят быть банками, а хотят быть IT-компаниями. У многих банковских топ-менеджеров второе образование математическое.

- Я бы сказал, что у многих топ-менеджеров первое образование – математическое. 

- Да уж. Основные тенденции крутятся вокруг того, что банкам нужно иметь именно хорошее решение в области автоматизации. И эти решения должны быть основаны на современных новациях. Банки требуют от разработчиков таких решений, благодаря которым можно вводить в строй новые финансовые инструменты, предлагать новые услуги. Когда мы общаемся с нашими заказчиками, они ставят задачу внедрить тот или иной модуль за пару месяцев. А может даже в течение нескольких недель.

- А раньше было как? Полгода? Как быстро сейчас должна бежать Алиса?

- Было и полгода раньше. Сейчас идёт сплав решений, сложные продукты, карты с различными сервисными составляющими, примочками разными. Собственно говоря, банки сейчас пытаются предлагать околобанковские продукты.

- То, что называется маркетплейсами или финансовыми экосистемами?

- Да, мы сталкиваемся с этим как исполнители и как клиенты банков всё чаще. Каждый уже ощущает это на себе, что называется. Это раньше мы считали, что «Большой брат следит за тобой». А сейчас это стандартная практика – когда вы заходите в интернет, что-то ищите, а потом вас ещё в течение недели преследует реклама. И да, умножьте это всё на количество гаджетов, которыми мы пользуемся.

- Скажите, а вот стремление банков стать больше, чем банки, что значит для вас? Это новая сфера для бизнеса?

- Да, разумеется. Можно сравнить с профессиями, которые не менялись столетиями. От отца к сыну передавались технологии изготовления каких-либо товаров. Какой-нибудь пекарь или гончар, условно. Но с IT-технологиями всё совсем не так. Я помню много лет назад, мы мечтали, что создадим какое-то универсальное решение для заказчиков с тем, чтобы потом почивать на лаврах и курить бамбук. С небольшим апдейтом. Сейчас это абсолютно не так. Сегодня то решение, которое предлагалось ещё несколько лет назад, просто летит в корзину по определению. Поменялся взгляд буквально на всё. Мы вынуждены постоянно менять свои смартфоны. Нам приходится это делать, потому что перестают поддерживаться обновления, потому что выпускаются приложения, которые требуют совершенно другой вычислительной мощности и так далее. А самое главное, в старых версиях появляются вирусы и нам рекомендуют покупать новые решения и новые смартфоны. Таким инновациям мы, конечно же, рады. Для нас это возможность выйти на другой рынок, на новый рынок. Успеть предложить что-то новое. Это хороший вызов. Я вот недавно копался в документах и нашёл рейтинги конца 90-х годов рынка разработчиков ПО. Так вот, «Инверсии» в этих рейтингах не было вообще, либо мы попадали в раздел «Прочее», мы были слишком небольшой компанией. Но я сейчас понимаю, что мы выбрали правильный путь. И именно поэтому мы сейчас в числе лидеров. А где те лидеры? Кто их сейчас вспомнит?

- Разрешите продолжить, говоря про тенденции, про влияние регулятора. Потому что последние два годы мы живём под влиянием таких мегапроектов, как Маркетплейс, Единая биометрическая система, Система быстрых платежей и так далее. Регулятор стал драйвером рынка. Как это отражается на вашем бизнесе?

- Большинство новаций от регулятора носит добровольно-принудительный характер. И вся клиентская база, с которой мы работаем, обязана двигаться в русле этих новаций. Должен сказать, что по многим направлениям наш финансовый рынок находится среди лидеров в мире. И это случилось не без помощи регулятора. К примеру, госты на криптографию. Это вообще революция! И есть области, где мы пионеры.

- Какие риски для банков сейчас, по-вашему, основные? Киберриски, риски цифровой трансформации, кадровый голод в связи с быстрым переходом в цифру, регуляторные риски?

- Я бы, пожалуй, остановился на двух видах рисков. Это киберугрозы и кадровый голод. И что самое важное, эти риски связаны между собой. И это касается не только нас, это касается всех стран. Финансовое мошенничество очень плотно завязано на то, что либо в начале пути, либо в процессе события стоит инсайдер. А это связано с тем, что при кадровом голоде сложно обеспечить создание качественной защиты от различных внешних и внутренних угроз. При этом либо не хватает людей, либо не хватает квалификации. В случае, если не хватает у кого-то материальной заинтересованности и жесточайшей ответственности, то появляются как раз риски киберугроз. Некоторые вещи – и это понятно – решаются сейчас путём социальной инженерии – то есть, когда есть сворованные номера телефонов или банковских карт, и людей заставляют так или иначе произвести какие-то действия (либо по звонку произвести перевод, либо сообщить код, либо установить ту или иную стороннюю программу). Об этом пишется достаточно много, и по этому вопросу есть некая определённая практика. Есть и ещё определённый момент, который я хотел бы в рамках данного вопроса затронуть. Это, опять-таки, связано с темой, которую мы до этого затрагивали, а именно – те инновации, которые сейчас повсеместно внедряются в наших банках. 

Среди наших клиентов много малых и средних банков, в том числе и региональных. И получается, что зачастую, когда выходит какая-то новация ЦБ, она выходит как обязательное требование ко всем участникам рынка. Яркий пример – биометрия. Насколько мы знаем, проект не то чтобы не взлетел, но находится в достаточно сложном положении. Вот есть относительно небольшой региональный банк, который находится не в таком инновационном городе, как Москва, Екатеринбург, Питер или Казань, где далеко не у всех жителей есть смартфоны, далеко не во всех квартирах проведён интернет… Люди в этом городе выполняют какие-то определённые простые вещи: оплачивают коммунальные услуги, получают зарплату, какая-то часть пользуется кредитами. Эти люди – не технологические гики, и они совершенно не понимают необходимости в этой биометрической идентификации. Тем не менее, есть требование к банку от регулятора её запустить. Банки подсчитали: чтобы просто оснастить определённую точку (офис), то есть, пройти все необходимые проверки, приобрести необходимые софт и железо, нужно потратить миллионы рублей.

- От двух до шести, я слышал.

- Примерно так. И вот нашему региональному небольшому банку навязывается внедрение каких-либо услуг, в данном случае, биометрических. Но где взять на это деньги? Либо взять у собственника, либо увеличить комиссии за, например, банковское обслуживание или приём каких-то видов платежей…

- Или увеличить ставку по кредиту. Недавно Альфа-Банк, к примеру, сообщил о том, что потратил на биометрию $1,5 млн, но не видит никакой отдачи.

- Технологически эта идея хорошая, но, может быть, сначала нужно было создать экосистему для её внедрения? Сформировать спрос? Зачем нужно было загонять туда все банки, в том числе и небольшие? Если я многофилиальный банк с большим количеством отделений, то, теоретически, я и посчитаю какую-то глубину окупаемости данного проекта, если я осознанно на него пойду. Риски есть, как мы уже говорили, в увеличении комиссий. Спустя год после запуска ЕБС слепков набралось порядка двух десятков тысяч. При этом информацию о количестве особенно не публикуют – ведь хвастаться-то особо и нечем. Объёмы совершенно не сравнимы с Индией, с Китаем, где разговор идёт о миллиардах слепков. А есть ещё тема с безопасностью данных. Была в 2017 году история с утечкой в Индии где-то 135 млн слепков не куда-то там, а сразу в ЦРУ. Так об этом, по крайней мере, писали в СМИ. А потом была история с арестом группы мошенников, которые покупали продукты по сниженным ценам, используя электронные образы. В американской компании, которая торгует продуктами питания, также произошла утечка большого объёма биометрических данных и данных карт, что позволило производить транзакции в их системе, получая бесплатно продукты. Понятно, что с этим борются, но даже одного факта, что кто-то там потерял квартиру, потому что была подделана его подпись, достаточно, чтобы у людей началась паника. Поэтому нужно делать двухфакторную авторизацию, как решение проблемы.

Самое интересное, в своё время я пытался встать на сторону защиты этих технологий, в том числе рассказывал, как удобно пользоваться биометрией, чтобы разнести по нескольким банкам вклады в пределах страхового лимита. На это мне разумно ответили, что процент таких людей весьма невелик у нас в стране, и уж если эти люди есть, то они не поленятся дойти до банка пешком, что называется. Чтобы быть уверенными в качестве обслуживания, например.

Или возьмём Систему быстрых платежей (СБП). Я много лет являюсь клиентом таких банков как Сбербанк, Тинькофф. Могу сказать, что через приложения этих банков очень удобно и быстро можно переводить деньги. И весьма дёшево, кстати. А что касается СБП, то изначально заявлялось, что через неё можно будет переводить деньги ещё дешевле – достаточно ввести номер телефона.

- Но при этом же нужно указать и название банка?

- Ну, в СБП есть понятие дефолтного банка, и я через свою систему указал, что мой счёт по умолчанию в таком-то банке, то тогда можно просто по номеру телефона делать перевод. СБП предусмотрена для нормальных современных людей, которые имеют счета в банках. Я с трудом сейчас могу представить сегодня человека без карты – сейчас карты есть даже у пенсионеров, бюджетников, даже детям уже можно оформить дочернюю карту к родительскому счёту. Да, сейчас Национальная система платёжных карт (НСПК) денег за процессинг не берёт, но у банка-плательщика и у банка-получателя в этом смысле руки развязаны. И в конечном итоге выгода для клиента может оказаться достаточно мнимой. И, опять-таки, возникает вопрос, почему мы пытаемся её сделать обязательной?

Или взять другой проект регулятора – Маркетплейс. Не скажу, что это тоже бесспорно, но Центробанк выступает в этом проекте как регулятор, как создатель стандартов. Поэтому здесь и появляется нормальное поле для конкуренции, когда все банки выбирают сами, осознанно, идут они в тот или этот маркетплейс, с каким набором услуг и так далее.

Так что, все те вопросы, которые вы задавали, достаточно тесно между собой связаны. Я в какой-то степени выступаю с довольно двойственной позицией: я как представитель одной из IT-компаний разработчиков всячески приветствую данные новации. При этом, я вижу, что под эти новации изначально не подготовлена платформа. Условно, плюшки нужны какие-то клиентам, чтобы они туда пошли. Сейчас это всё только обсуждается.