Юрий Колесников: «Краудлендинг – квинтэссенция диверсификации, надежности и возвратности вложений» A− A= A+

О том, как устроена работа инвестиционной платформы в формате социальной сети, в чем заключается уникальность краудлендинга, каковы перспективы его развития в России и что ждет профессию юриста в будущем – Юрий Колесников, соучредитель краудлендинговой платформы Money Friends, заведующий кафедрой финансового права ЮФУ, в интервью журналу «Юрист спешит на помощь».

– На сайте Money Friends говорится, что это финансовая социальная сеть для заемщиков и инвесторов. Могли бы вы объяснить, что это значит?

– В рамках 259-ФЗ РФ указано, что в правилах инвестиционной платформы должен быть указан порядок обмена информацией между инвесторами с использованием инвестиционной платформы. В Money Friends пошли дальше и обеспечили возможностью обмена сообщениями не только пользователей, зарегистрированных в статусе инвесторов, но и в статусе заемщиков. На платформе предусмотрен функционал поиска пользователя (раздел «Найти друзей»), просмотра краткой информации о потенциальном заемщике, зарегистрированном на платформе. Возможность отправки заявки на добавление в друзья любому пользователю, зарегистрированному на платформе и дальнейший обмен личными сообщениями. Эта функция позволяет инвесторам получить от заемщиков напрямую дополнительную интересующую их информацию или обсудить с другими инвесторами интересующие вопросы. Также функционал дружбы активируется автоматически в момент инвестирования в займ между самим инвестором и заемщиком. Функция дружбы также позволяет в дальнейшем делать инвестиционные предложения адресного характера – только на инвесторов в статусе «друзья» по отношению к заемщику.

В дальнейшем работа инвестиционной платформы в формате социальной сети позволит заемщикам вести свою личную страницу, обновлять информацию и рассказывать о результатах бизнеса – что крайне важно для инвесторов в вопросе принятия решения об инвестировании. А инвесторам вести свои собственные блоги, делиться кейсами, обзорами и т.п.

– На работе с какими бизнес-проектами специализируется ваша платформа? Как происходит отбор компаний-заемщиков? По каким критериям они оцениваются?

– На платформе Money Friends нет жесткой специализации по сфере деятельности заемщиков или по целям займов. Для нас важно, чтобы бизнес уже успел зарекомендовать себя как успешный проект, имел хорошую финансовую отчетность и высокие показатели, гарантирующие возвратность полученных денежных средств инвесторам. Каждая заявка анализируется по более чем 50 критериям, в том числе: достаточность собственного капитала, размер выручки, отношение прибыли к выручке, наличие на праве собственности у компании и поручителя объектов движимого и недвижимого имущества, судебная нагрузка, наличие либо отсутствие действующих исполнительных производств, деловая репутация и общий информационный фон о компании и т.д. Базово минимальные требования к заемщику: срок существования компании не менее 1,5 лет, выручка за год более 20 млн. руб., размер собственного капитала от 1 млн. руб., положительный финансовый результат за год. При этом из полученных заявок на финансирование на краудлендинговой платформе проходят одобрение не более 6%.

– Какие факторы для инвесторов становятся решающими при принятии решений о финансировании того или иного проекта? Что может послужить поводом для отказа? Как часто инвесторы вкладываются в рискованные проекты?

– Перед инвестированием частные инвесторы также проводят проверку заемщиков по открытым источникам. В основном в вопросе принятия решения об инвестировании в заемщика существенную роль играют такие факторы, как размер существующей кредитной нагрузки у заемщика, наличие судебных дел с большой суммой иска, займы на других платформах, наличие большого количества зарегистрированных или систематически закрываемые компании заемщика и многие другие факторы, говорящие о низкой надежности заемщика. При этом немаловажным остается размер доли данного заемщика в портфеле инвестора – инвесторы часто контролируют лимиты на заемщика с целью диверсификации. Что касается рискованных заемщиков, то инвесторы крайне редко вкладывают свои денежные средства в подобные проекты.

– Каким сферам деятельности инвесторы стали отдавать наибольшее предпочтение после кризиса, вызванного пандемией коронавируса? Какие отрасли считались перспективными до пандемии?

– Безусловно, пандемия повлияла на многие сферы бизнеса, а риск повторного локдауна остается сдерживающим фактором для большинства инвесторов в момент выбора заемщика. Однако в разрезе портрета заемщиков Money Friends существенных изменений не произошло. Так, наибольшую долю в портфеле составляют займы, выданные торговым и производственным компаниям. Также продолжают активно привлекать финансирование компании, занимающиеся строительством или оптовой и розничной продажей строительных материалов.

– Краудлендинг – высокорискованный вид инвестиций. Предусмотрен ли для участников рынка механизм защиты от рисков?

– Во-первых, с целью снижения уровня правового риска в данном способе инвестирования при установлении договорных отношений между заемщиком и инвестором, оператор инвестиционной платформы предоставляет инфраструктуру, которая позволяет сторонам сделки правомерно заключить договор займа и осуществлять исполнение по нему.

Во-вторых, с целью снижения инвестиционного риска для инвесторов, каждый договор займа обеспечивается одним из следующих способов обеспечения обязательств: поручительство, залог.

– В чем, по вашему мнению, заключается уникальность краудлендинга? Каковы перспективы его развития в нашей стране?

– Краудлендинг – это особый высокотехнологичный сервис онлайн кредитования и инвестирования. Главными преимуществами остаются: скорость и удобство получения финансирования заемщиком, доступ широкого списка отраслей деятельности к финансированию, автоматизированное документальное оформление условий сделки. При этом для инвесторов краудлендинг остается эффективным инструментом инвестирования с достаточным уровень диверсификации, надежности и возвратности вложений. Он также обеспечивает формирование прозрачного и эффективного механизма частного финансирования МСП и отвечает Программе развития доступности финансирования МСП, что позволит в будущем занять существенную долю на финансовом рынке России.

– С чем, по вашему мнению, связан относительно невысокий спрос на этот вид инструмента в России по сравнению с западными странами? Что можно сделать для его повышения?

– Основной причиной невысокого спроса остается низкий уровень осведомленности о существовании данного инструмента привлечения финансирования. Благодаря активным действиям Регулятора, а также работе всех участников рынка о краудлендинге постепенно узнает все большее количество представителей МСП и частных инвесторов, однако основной этап роста данного направления еще впереди.

– Какие направления Money Friends планирует развивать дальше?

– Работа с ЦФА, в частности с цифровыми облигациями, краудфакторинг.

– Насколько сегодня компетентны правоведы в сфере IT и надо ли менять сам подход к обучению юристов? В публичном поле вы не раз высказывались на эту тему.

– Сегодня юридическое образование находится в неком кризисном состоянии, и косвенным подтверждением этого является нынешняя приемная кампания. По статистике заявлений, поданных абитуриентами, мы видим, что популярность и востребованность юридического образования, равно как и экономического, разительно падает. Сегодня мы наблюдаем ситуацию абсолютно нетипичную для прошлых лет, когда студенты, закончившие бакалавриат юридического факультета, идут продолжать свое обучение в магистратуру, но уже по IT-специальностям. На мой вопрос, почему, они прямо говорят: «А зачем? Мы базовое юридическое образование получили, дальше хотим развиваться в сфере IT». Такого раньше никогда не было.

Почему сегодня такая ситуация сложилась? Я думаю, что здесь есть несколько причин.

Во-первых, это, наверное, связано с неким перепроизводством юристов. Ни для кого не секрет, что выпускнику юридического факультета с каждым годом найти работу все труднее и труднее.

Вторая причина заключается в том, что сегодня уже мало быть просто хорошим юристом, чтобы пользоваться спросом на рынке труда. Для этого необходимо иметь узкую специализацию, которая делает тебя ценным в каком-то одном направлении, в какой-то одной сфере и категории дел.

И третья причина – мы реально находимся на пороге, а в общем-то уже переступили этот порог эпохи цифровизации, когда постоянно идут речи о том, чтобы заменить юристов на роботов или сделать цифровое правосудие. Как бы это фантастично ни звучало, но это так. И спрос на юристов по мере внедрения элементов искусственного интеллекта и в юридическую специальность будет сокращаться. Возникают вопросы: куда бежать, что делать и каким вообще надо быть юристом, чтобы быть востребованным? На мой взгляд, выход из ситуации кроется именно в цифровых юристах, которые обладают компетенциями в сфере IT.

Закончу тем, с чего начал. По итогам приемной кампании этого лета спрос на магистерскую программу «Юрист в сфере IT» значительно выше, чем на программы гражданского или уголовного права. Это косвенно говорит о том, что молодежь сегодня очень активно смотрит именно в эту сторону. И, с моей точки зрения, делает, конечно же, очень правильно!

– Каким вы видите будущее профессии юриста?

– Профессия юриста была, есть и будет – она точно никуда не денется. Но возникает вопрос в том, что сама по себе правовая материя или право как таковое будут меняться. Когда две тысячи лет назад римляне формулировали римское право, которым мы до сих пользуемся, было всего лишь две неизменные форма договора – письменная и устная. Других форм просто не было. Тогда римляне и представить не могли, что появится, например, смарт-контракт, который представляет собой некий цифровой договор и обладает таким абсолютно уникальным свойством, как самоисполняемость. Потом сейчас все больше и больше ставится вопрос об ответсвенности за ущерб, который может быть причинен искусственным интеллектом или роботом. В Германии, например, уже принят закон касательно банковской системы, что если в результате функционирования искусственного интеллекта клиенту банка причинен какой-то вред, то ответственность за это несет сам банк и те сотрудники, которые этот искусственный интеллект создавали. С моей точки зрения, сейчас будет изменяться содержание профессии, то есть будут появляться новые знания, и новым юристам нужно будет этими знаниями овладевать. Если коротко – профессия юриста будет, но она будет претерпевать серьезные изменения с точки зрения содержания, наполнения и самой правовой материи.