Агрессия — как последний аргумент? A− A= A+

Владимир ЯКУНИН: Агрессия — как последний аргумент?

Президент — основатель Мирового общественного форума

«Диалог цивилизаций», доктор политических наук¹

Мир, в котором мы живём

Все 12 лет работа нашего форума строилась на методологии исторического анализа и соотнесения его с картинами будущего, понятыми через концепцию «диалога цивилизаций». Сегодня мы живём и работаем в предсказанном нами мире тектонических изменений и глобального системного социально-экономического и политического кризиса. Каковы основные черты этого «нового мира»?

• Системный кризис со всей очевидностью свидетельствует об исчерпании даже описательных возможностей концепта неолиберальной глобализации, не говоря уже о его прогностическом потенциале.
• Превышены всякие пределы имущественного неравенства — не только в мире, но даже внутри США и развитых стран. Уровень несправедливости и неравенства достиг предельного роста, что особенно заметно на примере таких контрастных континентов, как Европа и Африка.
• На авансцене мировой политики превалирует фактор глобального доминирования одной страны, фактического мессианства, идеология американской исключительности.
• Происходит оформление «неолиберального тоталитаризма» — на основе тотальной слежки, тотального контроля информации, тотального подавления инакомыслия.
• Настойчиво используется тактика контролируемого (управляемого) хаоса для свержения любых режимов, представляющих, по мнению американских «стратегических проектантов», угрозу гегемонии США на любых основаниях: политических, ресурсных, идеологических и духовно-нравственных.
• Всё более агрессивной становится политика разрушения социокультурных цивилизационных корней различных народов. Пропаганда потребительства уступает место навязыванию системы принудительного удовлетворения даже несуществующих потребностей. Путём административного «проталкивания» искусственно создаваемых клонов универсальных ценностей навязывается превосходство индивидуального над общественно потребным, отказ от ответственности в любых её формах, продвижение всего нетрадиционного как императива будущего мира. Узакониваются открытое употребление наркотиков, нетрадиционные сексуальные отношения вплоть до противоестественных.
• Происходит целенаправленное разрушение результатов 25-летних усилий по интеграции большого мирного евро-азиатского цивилизационного пространства: разрушение естественных симпатий европейцев и русских; принудительная фашизация общественных процессов на Украине и в странах Европы; попытки назначить Россию в качестве «изгоя» — чтобы не допустить её интеграции в европейские политические процессы и к формированию экономического взаимодействия на евро-азиатском континенте.

Динамика экономических трендов

Мировая экономика после глобального финансового кризиса 2007–2009 годов находится в процессе перехода в принципиально новое состояние и характеризуется нарастанием турбулентности, связанной в том числе с применением рядом государств неортодоксальных мер экономической политики. Темпы роста существенно упали, особенно в развитых экономиках. Европа после кризиса так и не преодолела стагнацию. Экономика США демонстрирует рост и сокращение бюджетного дефицита, но её устойчивость вызывает сомнения: из-за накопившихся структурных проблем темпы роста в 2016–2020 годах могут снова упасть. В развитых странах сохраняется высокий уровень государственной и корпоративной задолженности, устойчивая безработица. В национальном и глобальном масштабах нарастает социальное и имущественное неравенство, обостряются структурные противоречия, эколого-климатические и региональные проблемы, конкуренция крупнейших стран за природные ресурсы. Эти факторы также формируют потенциальные источники глобальных турбулентностей.

Трудно поэтому оценить, насколько устойчивым может оказаться нынешнее состояние мировой экономики. И основная неопределённость связана не только и не столько с технологическими изменениями, сколько с накопленным дисбалансом между финансовым и реальным секторами. Нарастает противоречие между поиском эффективной политики развития и связанной с этим необходимостью отказа от так называемых неортодоксальных мер в экономике.

Речь прежде всего идёт о фактически неограниченном монетарном стимулировании в форме «количественного смягчения», которое кардинально трансформирует традиционные модели и инструментарий денежно-кредитной политики. Побочные эффекты такой политики резонируют по всему миру в силу повышенной волатильности капитальных потоков, способных резко менять силу и направление в зависимости от внезапных флуктуаций в ожиданиях международных игроков. При этом основные факторы, вызвавшие глобальный финансовый кризис (сверхнизкие процентные ставки, эффекты перекредитования и «морального риска», высокая государственная задолженность, международные дисбалансы), до сих пор во многом остались не устранёнными. А значит, и возобновление кризисных явлений не может быть исключено.

Помимо противоречий, так и не разрешённых в ходе кризиса, возник ещё один системный источник возмущений и рисков: быстрое образование новой конфигурации мировых центров силы — как результат опережающего роста китайской и индийской экономик. Уже сегодня на них приходится около 19% мирового ВВП, что соотносимо с американской экономикой. В 2020 году совокупный ВВП Китая и Индии превысит 25% мирового ВВП и станет больше, чем экономика США или Евросоюза. Накопленные $3 триллиона золотовалютных резервов уже превратили Китай в крупнейшего кредитора ведущих экономик. И такие быстрые тектонические сдвиги неизбежно приведут к серьёзной перестройке международных экономических институтов. Мы, собственно, это уже и наблюдаем на примере формирования новой роли БРИКС.

Одновременно обострились и давние противоречия, заложенные в трактовке человека как участника экономической деятельности. Ещё в парадигме Адама Смита «экономический человек» уже учитывался в редуцированном «отоваренном» состоянии. Идея была продолжена марксистскими разработками в логике «товар–деньги–товар», а в работах современных неолиберальных экономистов «коммодификация» человека приобрела уже открытый антигуманный по своей сути характер. Привело же это к тому, что в возбуждённых могуществом глобального доминирования головах и вовсе возникло предположение, что экономика может функционировать без участия человека — сама по себе, как отдельное достижение цивилизации. В рамках финансово-экономической модели humane went of the human being, а также в идеологии глобального доминирования набирает силу процесс отчуждения человека от цивилизации, от смыслов и содержания человеческого существования. Но одновременно растёт и понимание, а теперь уже и массовое неприятие подобных «шизофренических» трансформаций.

Перспективы развития диалоговых процессов

Мы неоднократно отмечали, что «диалог цивилизаций» — не благопожелательная умозрительная конструкция. Это естественный мировой процесс узнавания народами друг друга, поиска принципов и форм совместного существования, раскрытия своих потенциалов и реальных возможностей. Он носит долгосрочный характер и опирается на богатый исторический опыт. В конце XIX века, например, европейская и российская научные школы практически составляли единый интеллектуальный механизм, и никому и в голову не приходило вводить какие-либо визовые или «санкционные» ограничения.

Однако современное культурно-политическое пространство Европы, несмотря на обилие диалоговых форматов, всё меньше видится мне пространством «диалога цивилизаций». Ложный концепт европейского мультикультурализма в сочетании с изначально разделительным, корпоративным характером его применения лишь усугубляет непростую социально-экономическую ситуацию на континенте и со всё большей очевидностью ведёт к разрушению цивилизационной идентичности и целостности Европы.

Основные успехи мы видим как раз в тех странах, которые на государственном уровне приняли концепцию «диалога цивилизаций» как базовую основу своего перспективного развития. Это можно проследить на примере многолетних и успешных усилий по нормализации китайско-индийских отношений. По тому же пути выстраивается российско-китайское взаимодействие. Сошлюсь, в частности, на проект «шёлкового пояса развития». Он возник несколько лет назад здесь, на Родосском форуме, как общественная концепция формирования принципиально новой геоэкономической, геополитической и геокультурной реальности солидарного развития на евро-азиатском континенте — и получил название «Трансевразийский пояс Razvitie».

Но в мире, к сожалению, сегодня превалируют противоположные тенденции. В 2014 году под прицел глобального олигархата, заинтересованного в утверждении монополярного доминирования, попала Российская Федерация. Исчерпав арсенал «мягкой десуверенизации» в виде проектов, навязывающих странам чуждую им практику общественной жизни, в том числе ювенальную юстицию, признание однополых браков и иных форм гендерной деградации, силы глобального доминирования приступили к эскалации вооружённого конфликта.

В третий раз за последнее столетие Россия оказывается перед реальной угрозой своему суверенитету. При этом грубо замалчиваются и не принимаются в расчёт диалоговые инициативы правительства страны, сотни тысяч беженцев, которых она в авральном режиме принимает на своей территории, и даже демократическое изъявление воли жителей регионов, оказавшихся в эпицентре конфликта. Решение о практическом применении доктрины «американской исключительности» принято и, по мнению её апологетов, подлежит исполнению.

Мы полагаем, что следующим этапом борьбы за достижение полного тоталитарного контроля над глобальной политикой и экономикой станут нападки на Китай, на только что стартовавший проект БРИКС, на развивающийся ШОС, за присоединение к которому недавно высказались Индия и Пакистан. Иными словами, под прицелом находится общественная суверенность. И наша задача — противостоять этой агрессии, предложив в противовес справедливые и мирные модели сосуществования, солидарного развития человеческих общностей.

¹ Материал подготовлен на основе выступления В. Якунина на 12-й сессии Мирового общественного форума «Диалог цивилизаций», 26 сентября 2014 года. Публикуется с сокращениями.