Сочи–2016: чем хуже — тем лучше? A− A= A+

XIV Международный банковский форум состоялся, как и положено, в Сочи, в первой декаде сентября. Его интригу связывали с возможным появлением Эльвиры Набиуллиной на этой главной в году банковской тусовке. До сих пор она не отвечала на приглашения, но в этот раз согласилась, и вплоть до последнего дня участники шёпотом друг другу передавали, что Сочи по-прежнему сохраняется в её графике. Ожидания сбылись. И хотя пришлось, как водится, скомкать ради этого программу второго дня, дело того стоило.

Что было

Рабочую программу форума решили открыть выступлением заместителя председателя Банка России Михаила СУХОВА, который предложил для начала вспомнить: о чём в этом зале говорилось три года назад? И сам же на вопрос ответил. Тогда, оказывается, регулятор предупредил, что «будет повышать объективность оценки финансового положения банков и принимать в связи с этим эффективные надзорные решения».

Результат налицо — «реструктурировано» более 300кредитных организаций: у 279 отозваны лицензии, 28 — санированы, а отрицательный капитал банков с отозванными лицензиями превысил триллион рублей. «Три года назад, — отметил Михаил СУХОВ, — мы стояли на краю серьёзнейшей проблемы: каждый 10-й рубль вкладчиков был размещён в этих банках. И если бы тогда не остановились, угроза могла перерасти в инфляционный налог для всех граждан. Теперь мы существенно отодвинулись от этой грани и намерены довести дело до конца — когда будем твёрдо уверены в надёжности наших банков. Тем более что сделано немало. Прежде всего, удалось сохранить доверие населения к банковской системе: даже в августе вклады увеличились на 0,5%».

Справедливости ради должен усомниться в том, что доверие граждан так уж и следует относить к достижениям регулятора. Выплачивая триллион рублей вкладчикам банков, у которых были отозваны лицензии, Банк России и АСВ всего лишь исполняли федеральный закон, гарантирующий сохранность сбережений. А вот долларизация вкладов действительно — прямой результат действий регулятора. К счастью, она снижается с заоблачного уровня 2014-го, в чём, безусловно, есть и заслуга Центробанка. Но пока 25% вкладов — валютные. А это значит, что каждый четвёртый рубль всё ещё не доверяет отечественной финансовой системе и убегает в зарубежную юрисдикцию.

Что же касается сегодняшних промежуточных итогов «регулятивной реструктуризации» банковской системы, то, похоже, правы те на рынке, кто полагает, что период «ковровых зачисток» завершается. По словам Михаила СУХОВА, «на первый план выходит задача существенного снижения общественных расходов на эти цели». Акцент смещается на оптимизацию санирования, а также на повышение отчислений в Фонд страхования вкладов. При этом регулятор посчитал деньги в карманах банкиров и пришёл к выводу, что дополнительное бремя — вполне посильное: прибыль за восемь месяцев составила 537 миллиардов рублей, а к концу года превысит 700 миллиардов. Да и прирост вкладов у основных плательщиков в фонд — у крупнейших банков в четыре раза превышает средний темп по системе. Что тоже неудивительно: именно они, перехватывая клиентуру тех, кого выводили с рынка, и стали основными бенефициарами трёхлетней реструктуризации.

Оптимизация санирования предполагается в двух основных направлениях. Во-первых — самооздоровление. С 1 сентября вступили в силу положения закона, которые дают право владельцам кредитных организаций разной величины представить в Банк России трёхлетние планы повышения устойчивости их финансового положения. Такой подход предполагает достаточно высокий уровень доверия, что, по мнению регулятора, можно будет обеспечить путём серьёзной проверки реальности намерений собственников, а также достаточности их финансового потенциала.

Второе направление связано с переходом к более экономной модели санирования. Это значит, что с момента введения временной администрации устанавливается мораторий на удовлетворение требований всех кредиторов, и, по расчётам, это позволит сберечь 5–10% средств, выделяемых на санацию. Одновременно в капитал проблемного банка будут целевым образом инвестированы необходимые ресурсы через управляющую компанию, что даст возможность, по мнению регулятора, сэкономить ещё до 30% издержек. При этом, подчеркнул Михаил СУХОВ, «мы не нацелены на огосударствление банковского сектора и будем стремиться как можно быстрее выйти из капитала санируемых организаций. Усилия должны быть направлены на скорейший их вывод в режим нормальной работы и получения прибыли — в интересах повышения стоимости и привлекательности для потенциальных покупателей». Если, конечно, таковые найдутся.

Ещё одна сегодняшняя реальность — выделение региональных банков в отдельную категорию. На этот статус претендуют 276 кредитных организаций: они располагают капиталом менее миллиарда рублей, а 175 из них — менее 500 миллионов. Суммарно, чтобы взять планку в 1 миллиард, им требуется 142 миллиарда рублей. И, как подсчитал регулятор, это сопоставимо с рывками, которые совершала банковская система, беря последовательно уровни в 90, 180 и 300 миллионов рублей.

Суть, однако, не только в формальном соответствии. «Небольшие банки, — считает Михаил СУХОВ, — обладают и меньшими возможностями в использовании фактора экономии на издержках. Поэтому их бизнес должен опираться на простые финансовые продукты, а также на понятность и транспарентность — как факторы устойчивости. В этом и состоит идея приведения регулятивных требований в соответствие с объективными возможностями бизнесов разной величины. Установить такой водораздел мы считаем целесообразным с 2018 года».

Идея тем не менее с начала лета, когда впервые была озвучена, претерпевает существенные изменения. Регулятор, в частности, решил отказаться от ограничений региональных банков по территориальному признаку и перенести барьеры на функционал, отводя поляну для небольших банков, прежде всего в сфере услуг гражданам, а также малому и среднему предпринимательству. Хотя магистральный путь в будущее банковского бизнеса, признался в заключение Михаил СУХОВ, связан «с экономией на масштабах и высокой технологичностью».

Что будет

Своё выступление на форуме председатель Банка России Эльвира НАБИУЛЛИНА начала с констатации изменений денежно-кредитных условий. В ближайшие месяцы, по её словам, ожидается переход к структурному профициту ликвидности. Уже в августе объём заимствований кредитными организациями у Банка России сократился на 11% до 2,4 триллиона рублей, и одновременно в 1,3 раза вырос объём депозитов, которые размещает в банках Федеральное казначейство.

Дальнейшее развитие этой новой реальности зависит от интенсивности расходования средств федерального бюджета. Но уже сейчас происходит некоторое «автоматическое» смягчение денежно-кредитной политики: ключевая ставка становится ориентиром для стоимости размещения средств, а не для ставок их привлечения. Такое изменение равнозначно по сути её снижению. И хотя ключевая ставка в любом случае остаётся якорем для рынка, процесс смягчения денежно-кредитных условий проявился в снижении депозитных ставок, сказался на доходности облигаций, смягчились в последние месяцы и условия кредитования — как населения, так и предприятий.

Но такой тренд, по мнению регулятора, поощряет рост высокорискованных сегментов кредитного рынка. В частности, его беспокоит риск быстрого роста необеспеченного потребительского кредитования, что может затормозить процесс снижения инфляции. В августе, например, кредиты населению выросли на 0,8%, а предприятиям — только на 0,2%. И такая структура прироста имеет более проинфляционный характер, чем если бы кредиты предприятиям (иными словами, на новое производство и, соответственно, на поддержку нового предложения) опережали темпы прироста ссуд на поддержку потребительского спроса.

«Влияние структурного профицита на ставки и кредитную активность мы принимаем и будем принимать во внимание при принятии решений по ключевой ставке, — подчеркнула Эльвира НАБИУЛЛИНА. — При прочих равных ключевая ставка при структурном профиците должна быть несколько выше, чем при структурном дефиците ликвидности,— для обеспечения равноценного влияния на инфляцию и инфляционные ожидания. Поэтому в этом и в следующем году при принятии решений по ставке мы будем учитывать весь комплекс факторов, внимательно анализировать различные варианты и подстраивать наши действия к траектории устойчивого замедления инфляции — до 4% к концу 2017 года. В связи с этим выход хорошей или плохой макроэкономической статистики — сам по себе не повод для нашего решения. Основные тенденции и в экономике, и в динамике цен пока не выглядят однозначными и устойчивыми».

Таким образом, в среднесрочной перспективе регулятор намерен сохранить умеренно жёсткую денежно-кредитную политику. Это означает, что процентные ставки в экономике (в том числе и ключевая) будут на несколько процентных пунктов превышать инфляцию. По его мнению, это, с одной стороны, необходимо, чтобы инфляция снижалась и надёжно закрепилась на низком уровне. А с другой — поддержание реальных (с учётом инфляции) процентных ставок в устойчиво положительной зоне является условием для здорового экономического роста, главными драйверами которого должны выступать инвестиции в основные средства, структурные преобразования в экономике и повышение её эффективности.

«Положительные процентные ставки,— отметила Эльвира НАБИУЛЛИНА, — это новая реальность, в которой российской экономике, чтобы начать развиваться, предстоит существовать в обозримом будущем. Поэтому всем хозяйствующим субъектам: банкам, предприятиям, органам государственного управления — также не следует рассчитывать на внезапное улучшение внешнеэкономической конъюнктуры или облегчение внутренних денежно-кредитных условий. Нужно постараться жить и добиваться успехов в новых условиях, прежде всего повышая производительность, эффективность, снижая затраты».

Вторую часть своего выступления глава Банка России посвятила собственно банковскому сектору, точнее тем новациям, которые были озвучены на Международном финансовом конгрессе в начале июля. «Мы считаем, — отметила она, —что создание трёхуровневой банковской системы должно способствовать улучшению структуры банковского бизнеса и создать возможности для повышения эффективности и устойчивости разных банков. Наиболее крупные, системно значимые банки в силу угроз, которые их неустойчивость может приносить финансовой системе, уже выделены в отдельную категорию, и требования к ним повышены. Для крупных и средних банков поменяется базовый набор инструментов регулирования и надзора. К небольшим банкам, ведущим простой бизнес, будет применяться упрощённая система, но их лицензии будут содержать ограничения по сравнению с остальными».

При этом она подчеркнула, что суть пропорционального регулирования не связана напрямую с размером банка, а более простое регулирование не значит более мягкое. Маленький банк тоже может взять на себя много рисков, что практика и подтверждает. «Регулирование может быть проще, когда банк берёт на себя умеренные риски, ведёт понятный, прозрачный бизнес, и мы уверены, что интересы клиентов, вкладчиков, кредиторов надлежащим образом защищены».

Чёткие критерии выделения таких банков в отдельную категорию пока не сложились. Председатель Центробанка подтвердила, что решено отойти от идеи территориальной привязки. В связи с этим придётся, очевидно, отказаться и от устоявшегося уже термина «региональные банки».Акцент планируется перенести на ограничение перечня активных операций, сохраняя при этом свободу в способах привлечения средств. Но сам перечень ограничений пока неясен, равно как и характер упрощения требований к раскрытию информации. Бесспорно, пожалуй, только одно: регулятор хотел бы, чтобы небольшие банки сосредоточились на локальном бизнесе и наращивали компетенции по анализу качества некрупных заёмщиков.

«Это достаточно сложная работа, — призналась Эльвира НАБИУЛИНА. — В банковской системе пока не хватает умения работать с малым и средним бизнесом. По динамике кредитования мы видим, что этот сегмент испытывает трудности с доступом к финансовым ресурсам. И у небольших банков здесь явное конкурентное преимущество, это — их естественная ниша, учитывая, что развитие малого бизнеса очень важно для экономики. Работающие с такими заёмщиками банки должны, на наш взгляд, получить приоритетный доступ к профильному специнструменту рефинансирования Банка России. Им сейчас пользуются крупные банки, и мы хотели бы, чтобы как раз малые банки получили к нему приоритетный доступ, а в принципе — приоритетный доступ к финансовым формам господдержки малого бизнеса, стали бы агентами по проведению таких программ. Такую возможность мы уже обсуждали с Корпорацией развития малого и среднего бизнеса».

Чем сердце успокоится

Впервые, пожалуй, регулятор столь внятно и последовательно раскрыл перед регулируемым сообществом свою позицию — как в отношении политики, которая уже состоялась, так и на будущее. За это, как говорят наши дети, — респект ему и уважение. Потому что нет ничего хуже, чем постоянно готовиться к неприятностям и при этом не понимать, откуда они могут прийти и в каком виде. Именно в этом и состояла главная «давиловка» трёхлетия реструктуризации, но банкиры, похоже, сумели адаптироваться к таким явно антисанитарным условиям.

Проявляется это прежде всего в том, что любые разговоры о «достижении дна» вызывают уже не улыбку, а откровенное отторжение. Потому что «дно» — это знак возвращения к тому, что было. А оно — не вернётся, и никто в этом не сомневается. Правда, и то, что придёт на смену, просматривается пока очень смутно. Очевидно, однако, что отталкиваться нужно не от умозрительных построений, а от жёсткой реальности, отменить которую — не в наших силах.

Потому-то банкиры так внимательно слушали лекцию-ликбез о комплаенсе в зарубежных банках. Хотя Олаф ЛЕТЦЕЛЬ, руководитель представительства Commrzbank AG всего-то и хотел на чистейшем русском языке донести до них две вещи. Во-первых, что комплаенс — это контроль над исполнением действующих в стране законов и правил, а во-вторых, что, переходя из рубля в валюту, вы автоматически подпадаете под пресс этих законов. И если в банке не задокументировано в надлежащем формате, что он следует всем положениям антиотмывочного закона, то риск — гарантирован, и никакие отсылки к своему уставу не помогут.

Ещё более глубокие противоречия между принимаемыми схемами и действующей автономно реальностью выявил Дмитрий ГРИШАНКОВ, президент АО «Эксперт РА». Поводом послужило вышедшее накануне сообщение, что Федеральное казначейство выпустило документ, который требует принимать к рассмотрению только рейтинги агентств, уже внесённых в реестр. А таковых — только одно новое агентство, но у него ещё нет ни одного рейтинга. С анекдотом, очевидно, разберутся, но подоплёка — серьёзная.

Суть её в том, что к оценкам международных рейтинговых агентств уже давно нет доверия. В нулевые с недугом боролись повышением уровня конкуренции. С 2009-го акцент сместили на комплаенс и отсутствие конфликта интересов, но цели опять не добились. Теперь все гуру и мировые финансовые институты заговорили о необходимости оценки качества работы рейтинговых агентств. Теоретически такие критерии можно выработать, но требуются огромные массивы статистики, которой в России нет, а значит, и подход такой не годится. Поэтому и возникло предложение использовать ту реальность, которой мы богаты, — «матрицу дефолтов». В самом деле, не за месяц же в банке возникает угрожающая ситуация, и если агентство честно фиксирует эти процессы и выявляет признаки угрозы задолго до его кончины — значит, качество работы — высокое. Тем более что, не упустил отметить Дмитрий ГРИШАНКОВ, «Эксперт РА» располагает в этой области самой полной статистикой в стране».

А заместитель начальника ГУБЗИ Банка России Артём СЫЧЁВ поделился совсем уж печальной историей. В конце прошлого и начале этого года хакерским атакам подвергся 21 банк. И, что обиднее всего, платёжные системы у всех пострадавших, как показали потом проверки, были надёжно защищены. Но мошенники (видимо, зная о принятых в системе критериях безопасности) проникли в соседние подразделения банков, там подменили документы и благополучно вывели в общей сложности 600 миллионов рублей.

Что же касается банкиров, то и в выступлениях, и в разговорах многие признавались, что целенаправленно стараются работать в тех секторах экономики, где действует господдержка. То есть поступают вопреки рекомендациям регулятора и стараются любыми способами снизить стоимость кредита, ибо по-другому найти заёмщика практически невозможно.

Эти и многие другие истории, услышанные на форуме, убедительно показывают, как в самых разных сферах реальность побеждает выстроенные против неё умозрительные защитные редуты. Конечно, можно сказать, что в жизни всегда так было, а тем более сейчас, когда процессы резко ускорились. Но ведь и сам регулятор уже не может устоять перед этим наступлением. Как по-другому трактовать обещание массово подключить банки к системе рефинансирования МСБ под 6% и одновременно — намерение сохранить в обозримом будущем умеренно жёсткую денежно-кредитную политику? А главный рекорд года — выход наших аграриев в лидеры по экспорту зерна? Всем ведь понятно, что причина успеха прежде всего в том, что уже несколько лет за счёт господдержки удаётся держать ставку по кредитам на уровне 7%. И достаточно хотя бы по телевизору увидеть, чем сегодня убирают урожай, чтобы уяснить, что комбайн за 20 миллионов рублей а бы кому не доверят. А значит, нужно тратиться на повышение агрокультуры, квалификацию кадров, их достойную зарплату, жильё, обучение детей… Но это и есть развитие, основанное на повышении эффективности. То самое, которое по планам регулятора должно начаться лишь через несколько лет.

Да, мы действительно живём в ситуации, когда одна рука делает одно, а другая — диаметрально противоположное. Медики с таким раздвоением бороться пока не научились. Но какое-то время, очевидно, придётся потерпеть. Вряд ли долго.

 

Виталий КОВАЛЕНКО
Сочи — Москва