Тимур Ксенз: «Слово «краудлендинг» уже не воспринимается как ругательство» A− A= A+

Интересная ситуация складывается в сообществе российских инвесторов. Несмотря на форс-мажор, как показал опрос канала Finversia, 46% российских частных инвесторов все равно хотят продолжать инвестировать. И возникает вопрос об альтернативах фондовому рынку. Одна из этих альтернатив – краудлендинг. Совсем недавно это слово вызывало три вида реакции. Первая – это какая-то новация, но немного не от мира сего, вторая – это что-то непонятное, вполне возможно, такая новая технологическая пирамида. Третья – человек вообще не знает, что это такое. Прошли считанные годы и вот краудлендинг вовсю работает, есть реестр инвестиционных платформ в Банке России, это абсолютно легитимно и отрегулировано, это работает. Так что сегодня краудлендинг – вполне реальная альтернатива фондовому рынку, потенциальный вариант диверсификации инвестиций.

О том, как сегодня работают российские краудлендинговые платформы, какие у них есть очевидные плюсы, какие могут быть подводные камни, в интервью порталу Finversia рассказывает Тимур Ксенз, генеральный директор инвестиционной платформы Money Friends.

– Вопрос номер один, почему вокруг краудлендинга столько негатива, столько подозрений, что это пирамида, афера, надувательство? И можно ли сказать, что краудлендинг из стадии эксперимента, венчура перешел на следующий этап развития, так сказать, «роды прошли»?

– Роды прошли, но еще много непонятного. В принципе, рост числа инвесторов в краудлендинге говорит сам за себя. Сейчас в России 55 действующих краудлендинговых платформ – тех, кто сдает отчетность в ЦБ. С ними работает примерно 20 тыс. инвесторов.

– Эти инвесторы довольны своими результатами или в чем-то разочарованы?

– Все зависит от того, как инвестор принимает решения. Инвесторы, которые подходят к делу ответственно, не разбрасываются, не считают, что это пирамида, действуют четко, как в облигациях, помнят про диверсификацию, – те получают искомый результат и доверяют. Это очень важный момент.

А те, кто ищет предложения с высокими ставками, чтобы получить «сразу и много» – те, естественно, периодически теряют деньги и начинают жаловаться, что в краудлендинге все плохо.

Год назад у нас в компании было 300 инвесторов, сейчас – 1350. Средний чек у нас составляет 150 тыс. рублей. Кто-то вкладывает по 10 тыс. рублей, кто-то – по 20 млн рублей, таких примерно 10%, это квалифицированные инвесторы. Минимальный порог входа в инвестиции равен 2 тыс. рублей.

– Напомните, какие условия в краудлендинге для квалифицированных и неквалифицированных инвесторов…

– По закону о рынке ценных бумаг неквалифицированный инвестор может сделать предложений о финансировании через краудлендинг не более чем на 600 тыс. рублей в год.

– А можно уже оценить среднюю доходность от краудлендинга?

– Да, можно. Как известно, чем выше доходность, тем выше и риск. Естественно, надо заключать и высокодоходные, и средние, и низкодоходные сделки. Для диверсификации портфеля рекомендуется на одного заемщика не больше 3%.

В краудлендинге запрограммированы дефолты на уровне 3-5%, это допустимые издержки бизнеса. Средняя ставка в краудлендинге составляет около 25%, из них 5% закладываем на дефолты и 13% забирает налог на доходы физических лиц (НДФЛ). Получается в итоге 15-17% годовых. Комиссионные с инвесторов ни одна площадка не берет, только с заемщиков.

– Инвестор в краудлендинге может выбирать из двух механизмов вложения средств: ручной и автоматизированный. Как они работают?

– Выбирая автоинвестирование, вы доверяете действовать от вашего лица автоматизированной системе с элементами искусственного интеллекта. От инвестора требуется выставить критерии для выбора заемщиков – по риску, рейтингу, по доходности, другим опциям. Например, задаете системе условие, что вы не инвестируете в индивидуальных предпринимателей, или, наоборот, инвестируете только в них.

А в ручном режиме инвестор сам формирует портфель, выбирая из предложений заемщиков, размещенных на краудлендинговой платформе. При этом он легко может ознакомиться со всеми основными показателями их деятельности.

Сравнимые с краудлендингом виды инвестиций – это рынки корпоративных облигаций, ОФЗ и депозиты. И чтобы заработать на краудлендинге больше, чем на депозите или на облигациях, надо потрудиться, вложиться в 30-50 компаний. Понятно, что вручную за день это не сделаешь. Поэтому можно, ничего не понимая в балансах и прочих показателях деятельности компаний, подключить автоинвестирование, довериться системе и только заглядывать раз в месяц на свой счет. При таком варианте доходность может быть ниже, чем в ручном варианте, но при этом вы не тратите свое время.

В режиме автоинвестирования до последнего времени доходность была на уровне 13-15% годовых при вложении от 10 тыс. рублей, сейчас ставки выросли. В ручном можно получить доход на уровне 20% годовых. Полученный доход можно реинвестировать или просто накапливать доход.

– Сколько человек примерно выбирает автоинвестирование в процентном соотношении?

– На нашей платформе Money Friends автоинвестирование выбирает 30-35% клиентов. Это ниже, чем у других платформ, поскольку наш проект – своего рода бутиковая история. Качество заемщиков выше, чем в среднем по рынку, поэтому для инвестирования в ручном режиме риски ниже. У нас много квалифицированных инвесторов, которые предпочитают сами принимать решения, способны оценить заемщика, могут даже съездить к нему, изучить положение дел своими глазами, и мы это поощряем.

– Для многих экономических процессов 24 февраля стало новой точкой отсчета. К этому моменту краундлендинг состоялся и показал среднюю доходность в 15% годовых, что, на мой взгляд, прекрасный результат. Но, как у нас говорят, возникает «новая реальность» и банки подняли ставки по депозитам до 20% годовых. Что происходит в это время с краудлендингом?

– В краудлендинге ставки поднялись на уровень 20-25%, а качество заемщиков стало качественно лучше.

В прошлом году я думал, что же сможет стать катализатором для бурного развития краудлендинга в дальнейшем? И тут жизнь внесла свои коррективы. В марте поток заявок был не меньше, чем в феврале-январе, а в апреле поток заявок увеличился в три раза.

– А чем вы объясняете повышение качества заемщиков?

– Это очень просто объясняется: банки остановили выдачу кредитов корпоративным клиентам.

– В краудлендинге ставки выше банковских и возникает вопрос: кто же идет за такими дорогими деньгами? Кому они по карману? Возникает опасение, что это маргиналы, которые надеются на чудо. Или ваши клиенты приходят из отраслей с высокой маржинальностью, вроде розничной торговли?

– Давайте разберемся, что отличает ставку 20% в краудлендинге от ставки 14% по банковскому кредиту. Это 1,7% в месяц против 1,2% в месяц. Любой торговец меньше 30% наценку не делает, а где-нибудь на Wildberries наценка будет 300%, там по-другому просто нельзя, будет невыгодно. В производстве, по моему собственному богатому опыту в этой сфере, можно получить от 100% до 300% дохода.

Ставка по кредиту в 20% годовых в себестоимости продукции – где-то на восьмом месте. До уровня в 40% ставки по кредитам на себестоимость практически не влияют. Проблемы возникают из-за размера задолженности, когда собственник набрал кредитов, а прибыль или капитал вывел…

– Не получается ли, что краудлендинг в России, а, может быть, и во всем мире становится альтернативой факторингу, что получился своего рода «народный факторинг»?

– Не совсем так. Факторинг – это переуступка дебиторской задолженности. К примеру, ты поставил мясо, тебе магазин должен через 60 дней заплатить 3 млн рублей. Ты берешь у факторинговой компании чуть менее 3 млн рублей под залог обязательства магазина, или переуступаешь ему это обязательство.

А вообще, конечно, можно сказать, что краудлендинг, как и банки, конкурирует с факторингом. Мы все конкурируем за потребителей финансовых услуг. Стратегически ближайшие годы не только у нас, но и во всем мире финтех будет вытеснять и размывать банковскую деятельность. У банков, по сути, останется лицензия на содержание денег. А все финансовые операции в том или ином виде начинают дробиться, и клиенты переходят на эти операции, потому что это выгодно.

Когда ты заполнил через интернет заявку и получил деньги через час, это совершенно другой принцип работы.

– Можно сказать, что уже сложился постоянный класс ваших клиентов из числа заемщиков?

– Да, у нас 80% клиентов обращается повторно.

– Значит, им это выгодно?

– Как объясняют наши клиенты, ставки в краудлендинге выше, чем по банковским кредитам, но в банке кредит получить трудно, нужен залог, долгое согласование. И это принципиальный момент. Например, у предпринимателя есть возможность купить товар за полцены, но деньги нужны срочно. Мы, в отличие от банка, можем обеспечить нужную сумму за сутки. В такой ситуации не имеет значения, что ставка будет выше, чем в банке – 22, 25 или даже 30%.

Был случай, мы собрали 900 тысяч рублей за 40 минут. В 16:30 человек подписал договор, а в 10.40 утра на следующий день получил деньги. Этот клиент теперь наш амбассадор, он нас везде рекомендует и, когда ему нужно, снова обращается за кредитом, хотя у него лимиты на сотни миллионов в Сбербанке и ВТБ.

В краудлендинге – другая природа денег. Это и скорость, и другой формат трудочасов. Чтобы получить кредит в баке под 12% годовых, тебе нужен финансист и экономист, которые подготовят документы для заявки. А еще оформление залога, поручительства, согласие супруга, масса нюансов. Это же все тоже стоит денег и со всеми расходами еще неизвестно, где финансирование будет дороже – от краудлендинга или от банка.

Или, допустим, овердрафт от банка, когда начинаешь объяснять, что если правильно посчитать проценты, то 15% процентов годовых – это все 26%...

Отрасль краудлендинга развивается: в прошлом году было выдано 9 млрд рублей, в этом году, я надеюсь, будет выдано миллиардов 18-20. Единственное, что тормозит развитие, это технологические ограничения внутри нашего бизнеса. Как только мы сделаем продукт лучше, объемы выдачи станут больше. Сколько мы проинвестируем в развитие бизнеса – на столько и вырастем.

Пока отрасль маленькая и максимальная сумма, которую краудлендинговая площадка выдает одному заемщику, это не более 20 млн рублей. А, например, у нас есть заемщик, который сидит на госконтрактах, у него оборот в этом году составил миллиард рублей. Он три года финансировался на нескольких краудплощадках, и поднялся только за счет краудлендинга, на котором, собственно, вырос. Но сейчас ему нужны уже совсем другие деньги. Отрасль не успевает расти за крупными заемщиками…

– Чего сейчас не хватает российскому краудлендингу – заемщиков или инвесторов?

– До 24 февраля не хватало заемщиков. Сейчас не хватает инвесторов. Это не значит, что они куда-то ушли. К примеру, у Money Friends за апрель был шикарный прирост заявок на кредиты в 300%, а прирост денег инвесторов – на 15%. Так что все растет. Еще осенью я бы считал, что прирос на 15% за месяц – это прекрасный результат…

В этом месяце на нашей платформе появилось три заемщика с рейтингами – от АКРА и «Эксперт РА». Они собирались выходить на рынок ВДО, получили рейтинги, зарегистрировали проспект эмиссии, и тут биржа приказала долго жить. Тогда они пришли за деньгами к нам.

– А кризис не убьет ваших заемщиков?

– Наши клиенты за редкими исключениями чувствуют себя хорошо. Один наш заемщик вышел на просрочку в несколько миллионов, поскольку обслуживал маркетплейсы западных компаний, работал за процент с их оборота, и в одночасье потерял 20 клиентов с оборотом примерно в миллиард рублей. Сейчас он ищет новую парадигму. Я думаю, выберется.

– Сейчас пошли заявки от компаний, которые пользуются краудлендинговым финансированием, об отсрочке выплат по кредитам, кредитным каникулам, ссылаясь на введение моратория на банкротства?

– Просят, но мы не даем. К нашей деятельности этот мораторий не имеет отношения. У нас не было ни одной реструктуризации за последние два месяца.

– Какие меры краудлендинговая платформа принимает в отношении заемщиков с большой просрочкой по погашению кредита?

– На рынке краудлендинга используют разные модели для работы с просрочкой. Есть такие, которые оставляют инвесторов один на один с проблемой, мол, ты кредит выдал – ты и судись. Законодательство не обязывает платформу вмешиваться при возникновении просроченной задолженности.

У нас просрочка по кредитам колеблется от 2% до 8%. Мы берем на себя взыскание долга, судимся за свой счет, и, если удается что-то взыскать, удерживаем комиссию – обычно в размере 25% от взысканной суммы плюс судебные издержки. Как правило, удается взыскать 50% от суммы долга.

Это – отличие краудлендинга от рынка облигаций: мы находим не только деньги заемщика, находим еще и поручителей, не даем им спокойно жить, и рано или поздно должник «сдается» и приносит деньги судебному приставу, чтобы у него не отобрали машины, квартиры, не запрещали выезд за границу.

Когда возникает такая ситуация, мы объясняем, что суды всегда встают на нашу сторону, потому что ситуация совершенно прозрачная. Все четко, ясно, понятно.

Да, это издержки, это труд. Тем не менее, мы создали себе репутацию людей, которые бьются за интересы инвесторов. И они видят результат – доходность получается совсем другая.

– У продажников есть такое понятие «работа с возражениями». Попробуйте сыграть против себя, какие бы вы использовали возражения против инвестирования на краудлендинговой платформе?

– Очень важный момент: инвестиции через краудлендинг требуют труда. Надо разобраться, важно уметь считать, понимать необходимость диверсификации. Каждая краудлендинговая площадка ориентирована на свой продукт и необходимо понять, подходит он тебе или нет. У кого-то деньги более короткие, более доходные, но и более рискованные. У других деньги более длинные, менее доходные, но более надежные.

Большинство считает, раз мы обещаем доход, то мы его и предоставим. Но мы – не банк, мы не гарантируем дохода, его надо заработать своим трудом.

– А бывают у вас «серийные заемщики», однодневки, которые обегают все краудлендинговые площадки, чтобы собрать побольше денег и сбежать с ними?

– Пару лет были такие, но сейчас мы таких отсекаем. Используем для проверки информацию Национального бюро кредитных историй (НБКИ), сейчас она поступает в режиме онлайн, а раньше приходилось ждать месяц-два. И сами мы в таком же режиме передаем НБКИ информацию по каждому платежу.

– Есть в краудлендинге свое сообщество, вы практикуете общение со своими инвесторами, например, через группы в соцсетях?

– У нас есть телеграм-канал, у него 7,5 тыс. подписчиков, главным образом, это инвесторы.

– В какую сторону, на ваш взгляд, может развиваться краудлендинг?

– Тот монопродукт, который предлагает большинство площадок, должен вырасти раз в сто, а может быть, и в тысячу.

– Это означает, что другие варианты вас не интересуют, вы будете специализироваться только на одном продукте?

– Не совсем. На самом деле идей море. Когда ты удваиваешься, утраиваешься, а кому повезет, вырастаешь в пять раз каждый год, на это нужны силы. Такой быстрый рост всегда вызывает проблемы.

Мы планируем сделать к осени новый продукт – кредит под залог недвижимости. Мы видим спрос на такой продукт от заемщиков.

– А возможно появление в России краудлендинга для физлиц?

– В других странах уже много таких проектов работает. Мы еще пять лет назад начали изучать зарубежный опыт, был интересный опыт в Китае, очень популярный в Великобритании проект под названием Zopa, который раскрутился на женщинах, занимавших деньги на пластические операции для улучшения своей внешности.

Мы отстаем в развитии от Великобритании лет на пятнадцать. Не в технологичности, а в законодательном регулировании и по лояльности общества. Но хотя бы слово «краудлендинг» уже не воспринимается как ругательство. В него уже вовлечены десятки тысяч людей, они понимают, что означает это понятие.

Если раньше инвесторов отталкивал риск дефолта, они нам говорили: «А вот по облигациям дефолтов нет», то сейчас цифры стали интересными. Во-первых, объемы: в прошлом году рынок краудлендинга был 9 млрд рублей, рынок ВДО – 52-62 млрд рублей. Цифры уже сопоставимые. А что касается дефолтов, давайте вспомним, сколько промышленных предприятий оказались банкротами за последние годы: производитель кваса «Никола», компании «Каскад», «Калита», «Обувь России».

И получается, что уровень дефолтности на рынке ВДО немногим ниже, а вот ставки значительно ниже, чем в краудлендинге. И дюрация в краудлендинге в среднем 4-5 месяцев, а не 2-5 лет, как на рынке ВДО. Кроме того, на рынке облигаций в трудные времена ликвидности нет. А в краудлендинге вложенные средства возвращаются очень быстро, каждый месяц – от 10% до 30% портфеля возвращается в виде погашения тела кредита и процентов. И можно эти деньги реинвестировать уже на новых, актуальных условиях, или забирать.

– На мой взгляд, для инвестора, который уже вложился в депозиты, в классические финансовые инструменты, краудлендинг – хорошая возможность диверсифицировать риски и вложиться в инструмент с весьма вкусной доходностью. Важно, что ваша система позволяет инвестировать с очень скромным капиталом и на очень короткие сроки…

– Что такое облигации или депозиты? Это централизованная финансовая система. Краудлендинг – первая легальная децентрализованная финансовая система, поскольку криптовалюты у нас пока не разрешены. У нас любая сделка – это смарт-контракт. Биржу могут закрыть, банк может приостановить операции, а краудлендинг будет работать, что бы не случилось.0