Игра в жмурки A− A= A+

Всё-таки интересно узнать, что мы строим? И есть ли у этого сооружения проект, более или менее точная смета и дата окончания строительства? И, главное – для чего и для кого строим?

Что мы всё про вирус, да про то, как Трамп с Байденом бодаются… Можно подумать, других поводов нет. Вот через пару недель грядёт эпохальная (без иронии) дата – сто лет со дня, когда приняли план ГОЭЛРО.

Так, поняла – как минимум половине читателей аббревиатура не говорит ровным счётом ничего. То есть про разруху и зверства большевиков в школе учат, а про государственный план электрификации России и тем более про человека с непроизносимой фамилией – Глеба Кржижановского – не очень. Разве что упоминают вскользь, поскольку не отягощенные особым образованием учителя считают тему лишней, а плановую экономику вселенским злом. Если бы только нерадивые педагоги…

Вы будете смеяться, но было время, когда народ пользовался не электрическими, а вовсе керосиновыми лампами, а то и лучиной – той самой, из песни. И даже когда Лодыгин с Яблочковым придумали лампочку накаливания, бескрайняя Россия в основном так и оставалась «во мгле». Так что в 1920-м идея электрификации воспринималась круче, чем нынешние бредни насчёт полёта на Марс.

Ну ладно, сеанс ликбеза окончен. Добавлю лишь, что план ГОЭЛРО – на самом деле не столько про лампочку Ильича, сколько про возрождение России после революции и разрушительной гражданской войны. Иными словами, про строительство народного хозяйства (по-нынешнему – экономики) заново. По сути – с нуля. И сомневаюсь, чтобы такую махину можно было бы поднять без плана.

Нет, я не пытаюсь писать исторический очерк о «советском экономическом чуде», как называли его даже недоброжелатели. Просто хочу реабилитировать, что ли, саму идею планирования. Правда, если уж начистоту, то слово «план» из жизни изгнали, заменив «проектами» или «стратегией», но от планирования как такового далеко не ушли. Вернее, возвращаемся потихоньку, оглядываясь на либеральную критику, для которой план – как та самая красная тряпка для быка.

Существует множество мифов по поводу успехов индустриализации в СССР, любимый – всё построили несчастные узники ГУЛАГа. Что скрывать, они тоже строили, только не те масштабы, чтобы поднять их исключительно подневольным трудом. Было ещё такое явление – энтузиазм называется. Про него тоже есть не только марш и кино, но и мифы. Хотя всё объяснялось довольно просто: людям нужна была работа, а на больших стройках её хоть отбавляй. И ехали из неухоженной деревни – за работой, за зарплатой (куда ж без неё), но главным образом – за будущим, которое уж точно должно было стать лучше, нежели трудное настоящее. Потому что можно было получить, во-первых, профессию, во-вторых, образование, в-третьих – крышу над головой. А в целом – совсем новую, непохожую жизнь.

Скажете, сейчас тоже едут? Ну да, в Москву, например, или в другие миллионники (туда всё-таки принципиально меньше). И не из нищей деревни, а из малых и больших городов, где работа исчезла вместе с предприятиями, которые реформаторам 1990-х показались лишними. А зачем? Нефть продадим, и всё на вырученные деньги купим: от колбасы и пепси-колы до хрусталя и ковров. Такая была логика, во всяком случае – та, которую обнародовали, о глубинной умолчим, сами небось знаете.

Вот тогда из нашей жизни и исчезло такое понятие, как будущее. Тем, кто постарше, памятна ирония, которую мы вкладывали в словесный штамп «светлое будущее» – а вот поди ж ты, никакого не осталось. Разве что пережить зловредный вирус и мотануть наконец-то в Турцию или Египет. Или, к примеру, взять кредит и на эти деньги устроить себе шопинг. Вот такие теперь у нас мечты, маленькие и бескрылые. На этом тусклом фоне, право же, с изумлением и несмелой надеждой смотришь на обитателей «Сириуса», где собирают талантливых детишек – вот они мечтают вовсю. И очень не хочется добавлять – пока мечтают.

Можете считать меня идеалисткой, но без настоящей мечты никакого будущего не построишь. Ну ладно, снижу градус пафоса, пусть не мечта, но какое-то представление о завтрашнем дне должно быть? Нет, не о ста сортах колбасы и новом смартфоне, который мало чем отличается от прошлой модели. О чём-то большем, причём не только для себя, любимого, а для всех – «и пусть никто не уйдёт обиженным».

Сейчас принято ругать всякие мегапроекты типа сочинской Олимпиады, чемпионата мира по футболу и Керченского моста – мол, кучу денег потратили, ещё больше своровали, а для чего? Тем не менее, зимой 2014-го все прилипли к телевизорам, смотрели игры, как никогда прежде. И гордились, что они у нас такие классные. Точно так же радовались тому, как заезжие гости футбольного чемпионата восторгались этим праздником. Что до моста – до сих пор удивляемся и восторгаемся. А всё почему? Да потому что дело большое – и для всех, в том числе для каждого из нас.

В своё время мне пришлось не раз побывать по журналистским делам на строительстве БАМа и на многих других, менее масштабных стройках. Там было очень трудно – и жили в балках, и работали очень тяжело, и климат – не Сочи, прямо скажем. Поэтому было нечто удивительное в том, как чувствовали себя на этих стройках люди, во всяком случае большинство из них. Хорошо чувствовали, гордились своей работой, от души радовались «трудовым успехам», а не только зарплате и премиям. Сейчас пытаюсь понять, из чего рождались такие эмоции, и не могу найти другого ответа, кроме того, что дело было общим, для всей страны. А это для нас – важно.

За тридцать лет изменилось почти всё – общество атомизировалось (спасибо интернету, а с недавних пор – ещё и карантину), попытка сделать деньги мерилом всего, в общем-то, удалась, а мечты съёжились, как уже и сказано, до размера iPhone последней модели. Но почему-то счастья всё это не принесло, ну не укладывается такая рамочная психология в широкую русскую натуру, как-то проскальзывает…

Между тем, есть у нас и национальные проекты, и куча благих пожеланий, но слушают их весьма скептически. Может быть, потому что не видят конечной цели? Ну, возьмём хотя бы ту же цифровизацию, о которой нынче не говорит только ленивый. На первый взгляд, замечательный проект – всё можно делать по интернету, не вставая с дивана. На второй – ужас-ужас, если иметь в виду пресловутое дистанционное обучение (продолжая дело ЕГЭ, оно способно уронить наше образование до нулевой отметки). Но есть и реальная опасность, называемая забытым словом «кампанейщина». Вот на днях посмотрела сюжет о состоянии российского почтового ведомства, где едва ли не половина из 46 тысяч отделений ютится в развалюхах, извините, с сортирами во дворе. Как цифровизация им поможет? Учитывая, что стабильного интернета там просто нет по определению. Какого энтузиазма в деле диджитализации почтовых услуг вы ждёте, когда люди, если о чём и мечтают, так о капитальном ремонте и (вообще роскошь!) автомобиле, чтобы объезжать дальние деревни?

Право, кажется, будто бы авторы глобальных проектов верстают их с крепко завязанными глазами, словно в жмурки играют. Попадут – хорошо, нет – что делать, объективные обстоятельства… Как правило, в описании этих проектов много букв и умных слов – чтобы докопаться до истины, нужно поломать голову. Иными словами, потребитель (и непосредственный исполнитель) проектов тоже в жмурки играет, делая собственные выводы: ну, опять наверху что-то придумали, только ко мне это отношения не имеет. В лучшем случае, на работу пристроюсь.

…Как таковые, показатели роста ВВП интересны разве что аналитикам и политикам (так же, как и цифры инфляции, явно не соответствующие реальному кошельку обывателя). Обычный человек хочет знать: будет ли он завтра жить лучше, сможет ли в случае нужды надеяться на бесплатное лечение, а его ребёнок – на хорошее образование, хватит ли ему жизни, чтобы расплатиться за ипотеку, и будет ли он нищенствовать на жалкую пенсию? Это, конечно, не мечта, просто понимание собственного будущего. Однако, если такого понимания нет, то уже до мечтаний. А жить без них – всё равно, что в жмурки играть.