Под флагом таксономии A− A= A+

В Москве 11 апреля 2024 года состоялся VI съезд Ассоциации банков России.

Хотела было начать с того, что, мол, по весне банковское сообщество заметно оживляется, но такая преамбула грешила бы против истины, ибо в наши дни ни о какой «зимней спячке» и речи быть не может. Скорее даже наоборот – нынешняя зима стала весьма горячей и для экономики в целом, и для её банковского сектора в частности. А итоги минувшего года – вот они, в отечественной статистике и в выводах международных финансовых организаций.

Впрочем, на съезде крупнейшей банковской ассоциации (которую по старой памяти часто называют ассоциацией «Россия») не столько подводили итоги, сколько говорили о дне сегодняшнем и завтрашнем. Собственно, с этой целью съезды и собираются, помимо того, чтобы решать накопившиеся организационные вопросы.

Разумеется, увидев в президиуме председателя Банка России Эльвиру Набиуллину, все ждали в первую очередь её выступления. Казалось бы, в отчёте перед Госдумой глава ЦБ всё рассказала в подробностях. Однако «эффект присутствия» – великое дело, тем более что сосредоточилась она на ключевых для банковской системы вопросах.

Вопросы эти не сегодня появились, но активизировались, пожалуй, после оглашения послания президента, когда и скептикам стало ясно, что технологический суверенитет становится, по сути, условием выживания в неспокойном и практически кризисном мире. Хотя, к слову сказать, о механизме таксономии заговорили уже год назад и по сему поводу принято даже специальное постановления правительства.

Поскольку термин этот – относительно новый в применении к экономике, позволю себе изложить его суть в нескольких фразах. В общем-то, ничего особо сложного. Составлен некий перечень приоритетных проектов (именно в области достижения технологического суверенитета), в реализации которых будут применяться сниженные коэффициенты риска.

Иными словами, грамотно финансируя подобный проект, не налетишь на неприятности от регулятора.

Но уже первые шаги по этому пути выявили проблемы, с которыми пока непонятно, что делать. «Первые итоги применения стимулирующего регулирования еще очень далеки от потенциала, – констатировала Набиуллина. – Портфель проектов составляет около 300 миллиардов рублей при оценке свободного лимита, на который направлено стимулирующее регулирование, в 10 триллионов. Конечно, нужно сделать скидку на сравнительно короткую историю программы и ужесточение денежно-кредитных условий. Но главное – нехватка качественных проектов по ключевым направлениям…».

Как видите, критичный момент – качество проектов, и вряд ли здесь может сыграть решающую роль, например, господдержка через институты развития. Там ведь тоже деньги считанные, и в заведомые убытки никто входить не желает. С другой стороны, все мы знаем «гаражные» проекты, которые со временем вылились в многомиллиардный успешный бизнес. Случай? Может быть, и так. Но не факт.

Помнится, лет так пятнадцать назад, на одном из «круглых столов» по инвестиционным проектам говорили о том, что нет хорошей экспертизы – ни в банках, ни за их пределами. Неужели с тех пор так ничего и не изменилось? Грустно, коли так.

Во всяком случае, в своём заключительном слове глава ЦБ ещё раз подчеркнула, что, мол, таксономия имеет место, но это не значит, будто регулятор станет закрывать глаза на риски, превышающие возможности банка. Другое дело, что для принятых к финансированию проектов предлагается ввести некоторые льготы. Например, применять инвестиционный налоговый вычет. «Этот механизм хорош тем, что на старте бюджет не тратит ни копейки, вычет предоставляется уже по факту инвестиций. То есть риски неэффективной поддержки минимальны. С этого года инвестиционный вычет по проектам таксономии закреплен в Налоговом кодексе…».

Ещё одна мера, которая «уже очень давно назрела, – предоставление банкам, финансирующим ключевые проекты, безотзывных и безусловных госгарантий. Они у нас используются гораздо меньше, чем за рубежом. Мы понимаем, что бюджет не может брать на себя чрезмерные риски, поэтому предлагаем предоставлять такие гарантии только наиболее значимым проектам после тщательного отбора. Особенно, если в них участвует государство или госкомпании, например, по модели концессии».

Наконец, может стать весьма эффективной и «интеграция таксономии в программы поддержки, по которым можно получать льготные кредиты, налоговые льготы, другие преференции. Например, можно сделать соответствие проекта таксономии одним из критериев доступа к этим программам или фактором приоритетного рассмотрения заявок».

Как видите, регулятор действительно ищет и находит варианты. Кстати, Набиуллина уже в своём выступлении ответила на невысказанные к тому моменту вопросы представителей небольших банков, в том числе Ильи Прозорова, председателя правления банка «Хлынов». Он говорил о том, что малые банки точно так же, как и крупные, хотят участвовать в процессе трансформации российской экономики – разумеется, в доступных им масштабах. Думаю, они получили как раз тот ответ, которого ждали, когда глава ЦБ говорила о расширении программы стимулирования на многие такие банки, в том числе и с базовой лицензией. Более того, решено «вдвое увеличить для них лимит риска по этой программе по сравнению с банками с универсальной лицензией». То есть, 20% капитала, но не более среднегодовой прибыли. И ещё одна важная деталь: «Стимулы можно будет применять только по проектам, которые банки с базовой лицензией кредитуют вместе с другими банками. Это позволит повысить качество оценки рисков за счет «второй пары глаз» и более равномерно распределять риски по банковской системе».

В целом выступление Эльвиры Набиуллиной было предельно конкретным и затрагивало как раз те проблемы, которые сегодня волнуют банковское сообщество. И здесь надо сказать о той работе, которую уже не первое десятилетие ведёт ассоциация «Россия». Идет ли речь о съезде, конференции или «встрече в Бору» (которая давно уже не в «Бору»), сотрудники ассоциации, её совет и рабочие группы тщательно мониторят своих «подшефных», выделяя особо болезненные точки. В результате действительно получается полноценный диалог, а не обмен речами.

Понятно, что «в каждой избушке свои погремушки», и крупные банки сталкиваются с трудностями точно так же, как их более скромные собратья. Просто масштабы иные, да и ответственность порой такая, что не позавидуешь. Так, председатель правления ВТБ Андрей Костин говорил об известных сложностях, которые возникли в последние два года с финансовым сопровождением экспортных и импортных потоков. Банки дружественных стран порой не готовы их обслуживать, опасаясь вторичных санкций. Приходится искать всякие нетривиальные варианты, применять некие схемы и так далее. Между тем, ВТБ – единственное российское кредитное учреждение банк, у которого есть отделение в Китае, и он мог бы стать расчётным банком в юанях, чтобы обслуживать российско-китайскую двустороннюю торговлю.

Время покажет, удастся ли реализовать эту идею, но внимания она, безусловно, заслуживает. В любом случае попытка, как говорится, не пытка, а такой банковский форпост в Шанхае будет очень полезен всем, кто развивает экономические отношения с Поднебесной.

За месяц до съезда скончался президент АБР Георгий Лунтовский. Кандидата в в президенты АБР представил председатель совета Анатолий Аксаков. Им стал Анатолий Козлачков, работавший виец-президентом АБР с 2017 года. В своем выступлении он счёл необходимым обнародовать некоторые принципы, на которых он намерен строить работу: преемственность, ставка на сильных лидеров, синергия крупных и малых банков и, наконец, не только оперативная, текущая работа, но и стратегическая линия – как раз этого многим сейчас очень не хватает.

Москва.