Разменный рубль A− A= A+

Температура рубля поднялась к сорока. Инфляция идёт в разнос. Если Россия не избавится от колоссальной уязвимости к внешним шокам, лучше не будет ещё очень долго. Наконец-то властью поставлена амбициозная задача экономического рывка на базе развития отечественного производства. Осталось выбрать методы её реализации.

Монетарно не лечится

Таких значений курса рубля в новейшей истории ещё не было. Напомним, в начале года он стоил немного выше 32 за доллар, во второй половине сентября — почти 39. Стоимость бивалютной корзины в январе слегка не дотягивала до 39 рублей, а к 20-м числам сентября подорожала до 43,4. Причём удорожание её с начала осени шло столь стремительно, что эксперты не исключают, что в самое ближайшее время (не исключено, что пока будут сохнуть чернила на страницах этой статьи) её цена протаранит верхний пороговый уровень, установленный сейчас Банком России на отметке 44,4.

Преодоление этой границы станет сигналом для регулятора к началу валютных интервенций на рынке. Пока же — с июня — он наблюдает за ситуацией дистанционно. Хотя официально переход к абсолютно свободному курсообразованию, без каких-либо подпорок со стороны Центробанка, назначен на начало 2015 года, ЦБ в течение всего текущего года тестирует практику плавающего курса, вмешиваясь по минимуму. Последнее его активное участие на рынке было зафиксировано в марте — в самом начале геополитической эскалации. Но даже при таком стойком невмешательстве золотовалютные резервы с начала года потеряли около 9% (за весь 2013 год — 5%), сократившись с почти $510 миллиардов до 465 с хвостиком.

Регулятор прав: вбрасывания в топку, сжигающую рубль, на данном этапе бесполезны — пламя поглотит очередную порцию, даже не заметив добавки. Факторы, обваливающие рубль, таковы, что монетарными методами не лечатся.

Во-первых, это стремительный отток капитала, подгоняемый в том числе и геополитическими ветрами. За первое полугодие он составил, по данным ЦБ, $74,6 миллиарда, вдвое больше, чем годом ранее ($33,7 миллиарда). До конца года эксперты прогнозируют объёмы бегства от $120 до $140 миллиардов. Во-вторых, это снижение цен на нефть. Спрос на энергоресурсы в связи с общемировым замедлением экономики сокращается (особенно давит на этот спрос китайская составляющая), а поставки на мировой рынок — нет. Впрочем, эксперты не исключают, что нефтяная компонента девальвации рубля может снизить или вовсе исключить своё давление: есть предпосылки к развороту тренда нефтяных цен. И многие аналитики свой прежний прогноз по курсу рубля на конец года — 36–37 за доллар — пока не меняют.

Рубль тянет за собой инфляцию. И не он один. Ответные санкции, введённые Россией в августе и представляющие собой запрет на ввоз продовольствия из ряда стран, подстегнули рост цен сначала в продовольственном сегменте, а потом и в других товарных группах. Ещё в начале августа эксперты подсчитали, что данные запретительные меры добавят инфляции 1–3 процентных пункта. Так оно и случилось. В начале сентября Росстат оценивал уровень инфляции в 7,8% (напомним: изначально — в прошлой жизни — ЦБ прогнозировал годичную инфляцию в пределах 5%). Специалисты, даже из числа высоких чиновников, не исключают, что её значение по итогам года превысит 8%.

Девальвация «даром»

В зубах навяз тезис о том, что из девальвации национальной валюты вкупе с ограничением на импорт ряда позиций можно извлечь и пользу — стимулировать импортозамещающий рост экономики.

Всё верно в теории. И ещё слишком мало времени прошло, чтобы окончательно судить о том, удался ли фокус с импортозамещением. Но на данном этапе оздоровительного эффекта точно не просматривается.

После введения санкционных запретов официальные новости регулярно преподносят почти бравурные «вести с полей». Представители же агросектора ждут дополнительных финансовых вливаний для расширения производства. Сейчас долг тружеников села перед банками оценивается в 2 триллиона рублей, что превышает валовой продукт в отрасли.

Но в сельском хозяйстве можно хотя бы представить сроки появления отечественной продукции (яблоня растёт пять–семь лет, корову, прежде чем ждать от неё молока, надо растить пару лет) с учётом ожидаемых финансовых вливаний и с поправками на засуху и неурожай. В промышленном производстве всё сложнее. Оно у нас в значительной степени завязано на импортное оборудование. «Сейчас в половине отраслей импорт составляет свыше 50% от общего объёма продаж», — констатировал глава Минпромторга Денис МАНТУРОВ.

В последние месяцы предпринимались попытки силой ссадить промпроизводство с этой «иглы». Сейчас действуют ограничения на госзакупки импортной продукции лёгкой промышленности, закупки для госнужд импортных автомобилей, общественного транспорта и спецтехники для экстренных служб и коммунальщиков. Планируются ограничения на закупку лекарств при наличии российских поставщиков их аналогов, а также медтехники. В целом Минпромторг декларирует намерение к 2017 году переориентировать госзакупки на 80% в пользу отечественных производителей.

Но власть может регулировать вытеснение импорта только в сегменте госзакупок. Частным предприятиям она не указ. А они продолжают снижать инвестиции, и главная составляющая этого сокращения за полгода, по оценке ЦМАКП, — «быстрое сокращение импорта инвестиционного оборудования». И по причине его удорожания вследствие той же девальвации, и по причине колоссальной неопределённости экономических перспектив.

Правительство обещает представить в октябре план импортозамещения в сельском хозяйстве и промышленности на 2014–2015 годы (хотя, представляется, что текущий год для реализации такого рода программ потерян — разве что деньги можно успеть поделить).

Пока же девальвация происходит для экономики «даром».

Сказ о дешёвых кредитах

По итогам двух первых кварталов, по сути, была зафиксирована техническая рецессия — отрицательный прирост. Минэкономики и Росстат по нескольку раз задним числом обновляли свои расчёты, в частности, по стоимости экспорта, и в некоторых вариантах расчётов минус превращался в небольшой плюс. Но всё равно это были пассы вокруг десятых долей после нуля.

В следующем году на чудесное восстановление тоже ничто не указывает. Так, ЕБРР в сентябре резко снизил прогноз по развитию российской экономики. В 2015 году он ожидает рецессию — отрицательный прирост ВВП в диапазоне минус 0,2%. Оценки российских экспертов чуть более оптимистичны и предсказывают всё-таки небольшой, хотя бы в районе плинтуса, рост: по расчётам Минэкономики он составит 1,2%, по оценкам Банка России — 0,9–1,1%. Очевидно, что расхождение по ведомственным цифрам не велико. И понятно, что нормального развития такие перспективы не сулят.

Само не рассосётся. Нужна уже не просто конструктивная идея, а сверхидея.

На сентябрьском заседании Госсовета президент Владимир ПУТИН выдвинул, похоже, такую: «За предстоящие полтора–два года необходимо совершить настоящий рывок в повышении конкурентоспособности российского реального сектора, сделать то, на что раньше потребовались бы, может быть, даже годы».

В постановке столь амбициозной задачи, в общем, нет ничего запредельного: в истории развития экономики нашей страны бывали периоды колоссальных рывков при, казалось, невозможных для этого условиях. Во время сентябрьского обсуждения возможностей разворота экономического тренда было названо одно из основных российских преимуществ: высочайшая ёмкость внутреннего рынка. И заполнить этот рынок призваны, естественно, товары российских производителей (с эпитетом «высококачественные»).

А вот для стимулирования этих производителей «нужно обеспечить доступность кредитов».

В этом месте хочется выйти покурить. Если кроме призывов к ЦБ предпринять меры по удешевлению кредитов экономике (дано очередное поручение) других вариантов стимулирования не просматривается, о главном тезисе Госсовета — рывка для роста — можно без ущерба забыть. В условиях, когда инфляция разгоняется до 8%, кредитов под 4–5% (а именно на этом настаивали некоторые участники официального мероприятия) не может быть, потому что не может быть никогда.

Апелляции такого рода к Банку России звучат в последние год–полтора регулярно. Монетарный начальник и в период «плановой»-то инфляции на популизм не вёлся.

Хочется надеяться, что в программах по развитию импортозамещения, которые мы скоро увидим, будут зафиксированы адекватные меры стимулирования российского производства.

Марина ТАЛЬСКАЯ