Прожить кризис вместе A− A= A+

Честно признаюсь: в компанию «Диасофт» я прихожу не только по делам, но ещё и за оптимизмом. И не то чтобы здесь закрывали глаза на проблемы или выдавали строго дозированную «позитивную» информацию — ничуть не бывало. В «Диасофте» я нахожу то, чего так не хватает нам в реальной жизни, особенно в трудные её периоды, — системный и трезвый взгляд на ситуацию и на перспективы её развития. А такой взгляд позволяет расставить всё по местам.

Так вышло и на этот раз, когда на мои тревожные вопросы отвечал Александр ГЕНЦИС, член совета директоров компании «Диасофт».

БДМ: Александр, о чём бы мы ни говорили сегодня, так или иначе беседа будет сворачивать на тему кризиса. Поэтому давайте с него и начнём. Скажите, как вы — с точки зрения своего бизнеса, адресованного банкам, — расцениваете сегодняшний рынок?

Небольшое предисловие. Тут мы недавно разговорились с соседом, который руководит сельскохозяйственным холдингом, — естественно, на тему кризиса, как он на российском бизнесе скажется. Подробно говорили, спорили, но пришли, как ни странно, к единому выводу: что в результате всех геополитических и внутриэкономических изменений в России выиграют как минимум две отрасли: сельскохозяйственная и информационные технологии. Пришли мы к этому выводу логическим путём, а потом я прочёл то же мнение, высказанное кем-то из наших аналитиков. И не из-за каких-то специальных действий правительства, а просто потому, что эти отрасли объективно более всех остальных готовы конкурировать с импортом, и вопрос — лишь в наращивании объёмов.

БДМ: Положим, с продовольствием более или менее понятно — к своим продуктам доверия больше, пусть даже они, случается, и дороже. Как мы ни говорим о проблемах фермеров и больших хозяйств, а они всё-таки работают и развиваются…

Так ведь то же самое и с IТ-отраслью. Со времён Левши принято считать, будто мы всегда и во всём отстаём, а это не так (вспоминая того же Левшу, ружья в России давно кирпичом не чистят). На самом деле у нас сложилась очень сильная отрасль информационных технологий, предлагающая конкурентные решения мирового уровня. Но нужен был некий внешний фактор, чтобы в стране это поняли и в это поверили. Пока революции здесь не произошло, но мы видим, как у нашего заказчика изменилось направление мысли, и меняется сама система принятия решений. Так что, по моему мнению, для честных, конкурентоспособных профессиональных команд начинается очень хорошее время. Оно будет трудным, да, в том числе и для нас, и для наших заказчиков, потому что все мы — в рублях и несём соответствующие риски. Но оно будет напряжённым и интересным. Это то, что по-английски называется challenge, а по-русски — вызовом. Или, как я люблю говорить, будет что вспомнить на пенсии.

БДМ: Ну да, можно ещё вспомнить любимую поговорку про жареного петуха, клюющего в известное место…

А замечательные сказки про богатырей, которые 30 лет лежат себе на печи, а потом — спасают всех от какого-нибудь чудища? Тут только есть опасность, чтобы, победив это чудище, богатырь снова на печку не улёгся.

БДМ: Хорошее дополнение, если учесть, как скоро мы успокоились после дефолта и как уютно примостились у трубы… Однако вернёмся из сказки в трудную реальность. То, что вы сказали о смене системы принятия решений, показалось мне крайне интересным. Давайте поговорим об этом подробнее.

Повторю то, о чём уже сказал: мы все несём на себе риски страны, и в любой момент каждый «хозяйствующий субъект» — банк, завод, торговая сеть или маленькая фирма — может почувствовать на себе действие принятых или будущих санкций. Положим, возьмут и ограничат, а то и отзовут лицензию на программное обеспечение, вокруг которого завязан весь ваш бизнес. Конечно, я беру крайний вариант — но кто сказал, что мы от него застрахованы? Значит, надо его как минимум предвидеть, а лучше — быть к нему готовым. Вот первый фактор, заставляющий думать по-иному.

Второй фактор: полагаю, кто-то уже столкнулся с тем, что испытанный зарубежный партнёр, видевший интерес и выгоду в сотрудничестве с российской компанией или банком, вдруг сокращает деловые контакты или сводит их к нулю. Не потому, что так хочет, а потому, что вынужден — санкции. И это происходит: отзывают предложения, ужесточают условия финансирования и т.д. То есть подвергаются ревизии те постулаты, в незыблемости которых мы были уверены: как же, всё юридически чисто, безупречно с деловой стороны… Оказывается, и это теперь не гарантия. Возмущаться по этому поводу можно сколько угодно, но это — уже реальность.

Так что если раньше потребителю IТ-продуктов и услуг приходилось учитывать такие моменты, как эксплуатационные свойства системы, вменяемость команды поставщика или стоимость продукта, то сейчас нужно делать поправку и на те факторы, которых раньше не было. И конкуренция, кстати, была очень острой: российские IТ-компании шли с зарубежными, что называется, «ноздря в ноздрю». Однако в новых условиях ставка на зарубежного поставщика становится рискованной, что даёт определённые преференции отечественным компаниям. Добавлю, что риски эти не зависят ни от размера банка, ни от его положения на рынке, ни от формы собственности — им подвержены все. Поэтому дальновидный менеджер, обдумывая решение, непременно встроит эти новые факторы в систему координат.

БДМ: А кстати, вы сами как-то ощутили на себе эту новую и жёсткую реальность?

Да вот совсем недавно, осенью, мы в четвёртый раз участвовали в мировой выставке программного обеспечения Sibos (замечу, единственные участники из России), где произошёл очень характерный эпизод. К нам на стенд подошёл представитель одной из небольших европейских стран и очень сокрушался, что не может купить нашу систему, хотя она ему и нужна, и нравится. Но — санкции… Потом последовало ещё несколько подобных встреч. Так что, конечно, ощущаем.

БДМ: Чем-то можете компенсировать такую потерю потенциальных клиентов?

Потенциальных (да и актуальных) клиентов у «Диасофта» хватает, как в своей стране, так и за рубежом: мы активно и успешно продвигаем свои продукты в восточном направлении. Но факт остаётся фактом: та санкционная и информационная война, которая ведётся сейчас против России, не может не влиять на бизнес. И это негативное влияние надо учитывать, адаптироваться к ситуации, находить свежие маркетинговые подходы и новые рынки. Кстати, а в России, наоборот, такая интересная деталь: если раньше зарубежное программное обеспечение расценивалось как определённое конкурентное преимущество для банка, то сейчас преимуществом становится именно отечественный поставщик — надёжность...

БДМ: Иными словами в столь драматических условиях российский производитель IТ получает даже определённую фору?

Именно, хотя, я уверен, эта фора на внутреннем рынке есть не только для IТ-отрасли, но и для любого честного, профессионального бизнеса. Важно только понять, что клиенту нужны качественные продукты или услуги — если это условие не соблюдается, фора не работает.

БДМ: Однако в моём представлении IТ-бизнес очень тесно завязан на зарубежные связи, хотя бы по части тех же платформ, на которых делают своё программное обеспечение российские компании. Не стану спрашивать о других компаниях, но насколько независимым в этом отношении чувствует себя «Диасофт»?

Свою стратегию мы принимали много лет назад, когда никто ни о каких санкциях и не помышлял. И в её основу заложена как раз независимость от платформы — так что сегодня нам не приходится ничего перестраивать в своих подходах, к ситуации мы оказались готовы. Продолжаем делать то, что делали. Стратегия эта ещё тогда, когда мы её принимали, исходила из понимания проблем клиента: банк должен спокойно работать. И как можно меньше зависеть от вендоров. Да, в том числе и от нас, если, например, нужно поставить какие-то компоненты от другого поставщика. И, кстати, здесь оказывается абсолютно востребованной именно компонентная модель системы — тоже, как вы знаете, не в этом году появившаяся в «Диасофте».

БДМ: То есть вы имеете возможность в кризисное время жить, так сказать, «на старом багаже»?

На самом деле есть два варианта того, как прожить кризис. Можно — зажаться и просто переждать, используя накопленный «жирок». Но, на наш взгляд, предпочтительнее другой вариант: продолжать движение вперёд, пусть даже и снизив слегка скорость. Вообще-то кризисная ситуация вполне подходит для того, чтобы сделать те изменения, до которых руки не доходят в период бурного роста, — ну просто некогда… И я уверен, что, когда ситуация стабилизируется (неважно, на каком уровне, важен сам факт стабилизации), начнётся движение. В том числе и в банках. Тем более что у банков во флуктуационных ситуациях всё-таки больше инструментов для качественного выживания, чем в других отраслях.

Что это значит для нас? Во-первых, повторюсь, в силу нашей независимости от каких бы то ни было зарубежных платформ или компонентов, мы готовы полностью поддержать систему любого банка без опасения попасть под санкции. Более того, сейчас высокий интерес к проектам, при помощи которых банки могут отказаться от использования решений, находящихся в рискованной зоне, при сохранении прежней функциональности — с помощью нашей платформы и наших продуктов. И времени на это нужно не так много — месяца два. Потому что технология придумана не вчера, она испытана и отработана задолго до кризиса и предназначалась для того, чтобы переводить решения, написанные на старых платформах, на FLEXTERA. Причём писали мы её даже не для России, а для зарубежных заказчиков, потому что в мире скопилось очень много старых продуктов, объективно тормозящих развитие IT в банках. А теперь вот у нас пригодилась… То есть за несколько месяцев можно перевести систему с СУБД западного вендора на открытую или любую другую платформу.

БДМ: Но о больших проектах, видимо, на время придётся забыть?

Как раз нет. Уже хотя бы потому, что в банковской системе идут процессы консолидации и централизации. Кому-то это нравится, кому-то нет, но тенденция такова. А значит, есть место для больших проектов. И здесь снова оказываются востребованными те вещи, которые мы закладывали в разработку FLEXTERA: открытость, масштабируемость, гибкость, простой и понятный интерфейс и, конечно же, компонентность. Вот что значит — вовремя уловить тенденцию и выстроить под неё свою стратегию. То есть не зацикливаться на сиюминутной конъюнктуре, а смотреть вперёд.

БДМ: Так сегодня, по-моему, в полный рост встаёт и та задача, о которой мы с вами говорили прошлой осенью, — создание национальной платформы. Продвигается эта идея?

Продвигается, как минимум пять шагов сделали, сколько их ещё предстоит — не возьмусь сейчас сказать. Но то, что идея — живая и нужная, теперь уже ясно всем. И касается эта проблема не только банковского сектора, но и всех отраслей экономики, которые получают шанс очень облегчить себе жизнь.

БДМ: Поговорим тогда о том, чем «Диасофт» вот сегодня, сейчас, в эту трудную пору может облегчить жизнь конкретного банка, чем поможет ему в решении проблем, перед которыми этот банк оказался?

Первое — это прозрачность финансовых взаимоотношений. Мы работаем в рублях, не меняем цены в связи с девальвацией, хотя традиционно несколько индексируем их по инфляции (но это совсем другой масштаб). Так что в определённых случаях мы поможем сэкономить реальные деньги, что важно.

Второе наше предложение адресовано тем, кто не может сейчас позволить себе большой проект. Компонентная архитектура даёт возможность решить неотложные, локальные задачи: с отчётностью, с каким-то отдельным видом кредита, с унификацией фронтов и т.д. И всё это — по отдельности, в разумные сроки и за разумные деньги.

Третье — гарантировать стабильность. Компания «Диасофт» имеет хорошую историю, известна на рынке, устойчива, то есть можно не бояться неприятных сюрпризов, которые в кризисные времена нередки, к сожалению. А это очень важно — ощущать, что у тебя «прикрыта спина», иначе как планировать развитие?

В общем, кризис нужно прожить вместе — в этом смысле все мы, поставщики и клиенты, тесно связаны единой целью. И для нашей компании эта мысль — не красивые слова, а то, что наиболее полно выражает наше самоощущение, если хотите, место и роль на рынке. И характер наших взаимоотношений с заказчиками, тоже проверенных годами работы.

БДМ: С тем, что может предложить «Диасофт», понятно. А как насчёт обратной реакции? На ваш взгляд, избавились ли уже банкиры от растерянности или всё ещё выжидают? И кто сегодня наиболее активен, наверное, крупные банки?

О финансовых результатах в начале года говорить, конечно, рано. Но если судить по контактам с банкирами, то есть рабочее напряжение, очевидно желание продолжать свою деятельность. И — да, есть отклик на предложения, видна заинтересованность, идут активные переговоры.

Мы предвидим достаточно большие инфраструктурные проекты и готовим соответствующие компоненты. Что касается крепких небольших банков, то у них своя стратегия и свои потребности. В конце прошлого года мы провели акцию, предложив ряду таких банков свои решения с серьёзной скидкой, — и получили новых, перспективных клиентов. И могу объяснить почему: если крупным банкам нужны наши архитектура, проектный менеджмент, способность реализовать большие проекты, то малым много важнее как раз наша клиентская, партнёрская позиция — и особенно сейчас, в сложной ситуации. Если хотите, наша готовность «войти в положение», разобраться вместе в каких-то проблемах бизнеса. Их ориентация на индивидуальный подход прежде всего нуждается в автоматизации рутинных операций и процедур. Да и у нас тот же самый принцип: с одной стороны, «фабрика» для реализации полномасштабных решений, с другой — возможность предложить какие-то компоненты этих решений (будь то Diasoft FA#7.2 или FLEXTERA) тем, кто в них нуждается. Тот же самый индивидуальный подход.

БДМ: Что ж, судя по нашей беседе, «Диасофт» встретил кризис во всеоружии, что не может не радовать. И всё-таки спрошу прямым текстом: как настроение?

Настроение? Да, пожалуй, такое же, как и раньше, деловое. И — боевое. В такой ситуации, знаете ли, ощущается вкус жизни.

Беседовала Людмила КОВАЛЕНКО