Хорошо забытое старое A− A= A+

На днях нечувствительно прошёл столетний юбилей начала новой экономической политики, больше известной как НЭП. Дело, конечно, давнее, однако не утратившее своего значения и до сих пор. Благо, мы уже тридцать лет живём, так сказать, в НЭПе второго созыва.

Понятно, что НЭП ввели в 1921-м не от хорошей жизни. С коммунизмом-то, даже и «военным», сразу не получилось. В соответствии с революционным гимном разрушили всё до основанья (вышло отменно), а как строить новый мир, никто толком не знал. Карл Маркс об этом ничего не успел написать, а по утопиям Томазо Кампанеллы и Томаса Мора мало чему научишься. Короче, на четвёртом году советской власти стало ясно: экономики больше нет, и жрать, соответственно, нечего.

Надо отдать должное новой власти и конкретно Владимиру Ленину – они не только не побоялись отступить, но и предупредили, что НЭП – это «всерьёз и надолго». Хотя долго не вытерпели, уже к 1928-му придушили надоевшего и обнаглевшего нэпмана – сначала налогами, а потом уже и более жёсткими методами.

Как бы скверно ни учили истории в современной школе, а про НЭП знают многие. Может, и не по учебникам, но уж во всяком случае по Ильфу и Петрову. «Рога и копыта» и зиц-председатель Фунт – классика, так напоминающая становление российского капитализма в 1990-х. Впрочем, процесс, похоже, не завершён. Однако за сатирическими образами и за давностью лет как-то размывается и суть новой экономической политики 1921-1928 годов, и её роль в спасении страны от голода и разрухи, и основные причины отказа от НЭПа. Нас ведь хлебом не корми, дай только плюнуть в прошлое…

В нескольких словах напомню, что, собственно, новая экономическая политика принесла послереволюционной России. Ну да, скажете вы, продразвёрстку заменили продналогом, так ведь не только это. С оговорками и ограничениями, но позволили брать частникам в аренду государственные предприятия. Вместо пайков и карточек – зарплата, открылись магазины, снова появились банки, отменённые в революционной горячке, был выпущен советский золотой червонец… Да что я перечисляю – то была рыночная экономика. Ну почти рыночная, что греха таить.

На самом деле, не только власти, но и основная масса населения воспринимала НЭП без особого восторга – проще говоря, нэпманов ненавидели так же откровенно, как кулаков. Отчасти под лозунгом: «За что боролись?!», отчасти из страха, что всё вернётся на круги своя, разве только вместо купца или барина будут нэпман и сельский мироед. Народ хотел нового мира, а получил пародию на старый. Нечто подобное мы пережили в «новейшей» России, так что включите воспоминания.

И всё-таки было бы абсолютно неправильно сводить ситуацию к пресловутой классовой ненависти и банальной зависти. Были и чисто экономические причины не складывать все яйца в корзину НЭПа. Стране нужны были большие проекты – в промышленности, в энергетике, на транспорте, однако новая политика была жидковата для таких планов. Да, мелкий бизнес и торговлю стимулировала отлично. Но к тому же создавала и питательную среду для тупой спекуляции, жульничества и коррупции – все эти знакомые нам беды проявились сразу же. Так что идеологические страхи насчёт возможной «реставрации капитализма» появились не на пустом месте.

Стоило ли так круто сворачивать НЭП и переводить страну целиком на мобилизационные рельсы? Мнения историков на сей счёт расходятся. Но, право, не берусь угадать, удалось ли бы в условиях НЭПа (в том его формате) построить Магнитку или ДнепроГЭС? Боюсь, вряд ли. Недаром же в мире говорили о «русском чуде», дивясь тому, как полуголодный и только что освоивший грамоту народ сумел поднять экономику практически из руин и выстроить индустриальную державу. Тогда много говорили о смычке пролетариата с крестьянством. Смычки, пожалуй, не получилось, зато крестьяне целыми деревнями подались в строители и рабочие – впрочем, это случилось чуть позже, как раз с исходом НЭПа.

А, собственно, зачем было вообще нэповский огород городить? Надо было сразу сделать ставку на энтузиазм масс, подстегнув его диктатурой пролетариата. Попробовали, но не срослось как-то. А НЭП всё-таки дал некоторую передышку людям, уставшим от войны, разрухи и голода. Если хотите, это был некоторый прорыв в нормальную жизнь, пусть и ненадолго, пусть и не любили нэпманов в народе. Так или иначе, случились эти восемь лет в истории страны, а она, история, не знает сослагательного наклонения.

Тут бы самое место поговорить об уроках НЭПа, только ведь человечество, как известно, ничему не учится, ни на историческом опыте, ни на ошибках. В лучшем случае пытаемся их повторить или вляпываемся по новой. В худшем – начинаем действовать наперекор очевидности. Одна лишь вечная чехарда с налогами чего стоит. Ну ладно, в конце 1920-х нэпманов решили удушить – и тут же подняли налоги вдвое. А для какой такой высшей цели держат и повышают фискальную нагрузку наши чиновники? Хотят назад, в прошлое, или просто демонстрируют активность? А вот «чистки» в государственных учреждениях на предмет сращения совслужащих с новой буржуазией долгое время подвергнуты были осуждению. Пока не дорастили проблему до таких масштабов, когда за коррупцию берут уже сенаторов прямо в парламенте, министров и губернаторов. Может, лучше было бы вовремя «почистить»?

Не могу отнести себя к адептам капитализма, ибо считаю его строем бесперспективным, но и социализм в том виде, как его застала, возносить на пьедестал не стану. Уже хотя бы потому, что и в ту пору занималась экономической журналистикой, и соответствующие проблемы знала, что называется, от станка до министерского кабинета. Сколько себя помню, все более или менее думающие люди в этой сфере мечтали об экономических реформах, и всякий раз в кухонных спорах (тогда модно было собираться на кухнях и обсуждать мировые проблемы) поминали НЭП, как правило, не злым словом. Дескать, напрасно его свернули, вот мы бы сейчас…

Боюсь, не было бы никакого «сейчас». Потому что без индустриализации, которую НЭП никак не мог обеспечить (просто в силу ограниченности своих задач), СССР не смог бы создать оборонную промышленность и просто не выдержал бы испытания войной. Это, мне кажется, понятно. Другое дело, что в мирные послевоенные годы можно было бы подвинуть в сторону иные догмы и подойти к развитию экономики творчески. Проще говоря, сделать её многоукладной – что было вполне возможно, учитывая могучую индустриальную базу страны. Кстати, элементы многоукладности сохранились до конца СССР – например, артели или потребительская кооперация. Только вот никто толком не занимался этими «нелюбимыми детьми», и они потихоньку хирели. Да что там, даже попытки создать бригадный хозрасчёт в целом потерпели неудачу – из нормальной инициативы сделали кампанию и утопили её в океане бюрократической глупости.

Нынче у нас вроде бы такая свобода предпринимательства, которая никакому НЭПу и не снилась. И нельзя сказать, чтобы жили плохо – хорошо живём, не голодаем, шмотками на любой кошелёк все лавки завалены. С вирусом справляемся получше многих других. Международные соревнования проводим всем на зависть. Строим мосты, газопроводы и атомные электростанции. Личными автомобилями все улицы и переулки заполнены. В космос, опять же, летаем. И все как один со смартфонами. Всё, достигли полного изобилия, а значит, и счастья?

Ничуть не бывало. Оказалось, изобилие – не синоним счастья, а всего лишь состояние прилавков. Выяснилось, что за деньги купить можно многое, но не всё. И уж точно – не счастье. Поэтому работа только за деньги не греет. Хочется понять, для чего всё это? Ну, для чего живём – такой вот извечный русский вопрос о смысле жизни. Кто виноват и что делать – в общих чертах понятно. Непонятно, для чего? Ага, это я о перспективах и о том, что без них в России не обойтись. В Люксембурге или Литве можно, у нас – никак.

…На днях разговорилась с таксистом. Они у нас главные философы современности, даром, что половина – с высшим образованием и опытом неудачного бизнеса. Так вот, мой собеседник охарактеризовал нынешнее состояние России, как затянувшийся НЭП. И уверен, что оно – временное: «Ну хорошо, колбасы наелись, тряпок и машин накупили, а дальше-то что? Должен же человек думать о чём-то, кроме брюха?». О чём конкретно, он сказать не успел – мы приехали. Вот теперь думаю: дальше-то что?