Роль личностей в экономике, и вообще A− A= A+

На днях Москва простилась с Юрием Лужковым – легендарным, вторым по счёту (но по сути – всё-таки первым, ибо недолгое правление Гавриила Попова заметного следа не оставило) столичным мэром. Проводили достойно – без лишних пафосных слов, но с искренним уважением к тому, что он сделал для родного города.

Не в обиду будет сказано нынешнему московскому мэру Сергею Собянину, он принял город хоть и с проблемами, но, что называется, «на ходу». А Юрию Михайловичу, помнится, достались в заботу едва ли не руины – энтузиасты могут, конечно, много говорить о неких «святых» девяностых, однако для всех остальных это были страшные годы. Даже в Москве, которая всегда оставалась «государством в государстве». И именно в Москве – потому что сюда со всей страны хлынули искатели счастья – не столько растиньяки, сколько «братки». В общем, пришлось наводить порядок – чем, собственно, лужковское правительство и занималось. И довольно успешно, хотя и не без проколов вроде хронических пробок и памятника Петру. Но надо же понимать, что управление мегаполисом – дело отнюдь не одного мэра, будь он хоть семи пядей во лбу, и даже не только его команды, но сотен, тысяч муниципальных чиновников, среди которых есть и самоотверженные деятели, и равнодушные бюрократы, и оголтелые коррупционеры. Причём первая категория заведомо – самая немногочисленная.

Вот о том и речь. Не сомневаюсь, что на большой пресс-конференции Владимира Путина через несколько дней президенту, как и на «прямых линиях», опять зададут кучу вопросов, которые вообще-то должны решаться на конкретных местах. И вовсе не главой государства, и даже не губернатором, а каким-нибудь Иваном Петровичем или Марией Ивановной из социального департамента. Однако почему-то часто не получается. В том числе и тогда, когда президент строго предупреждает об ответственности, как получилось с Тулуном. В итоге иркутскому губернатору Сергею Левченко пришлось уйти в отставку. Впрочем, если прочесть его обращение к иркутянам, то выходит, он вроде как неправедно обижен и горой стоит за подведомственных муниципальных чиновников, коих (цитирую по тексту обращения) «обливали грязью» лишь за то, что они «публично поддерживали» губернатора. И ни слова о том, почему отпущенные государственные деньги (между прочим, очень большие) до многих потерпевших не дошли до сих пор.

Примерно из той же оперы история с «макарошками», или «государство не просило вас рожать детей» (врёт ведь, государство постоянно об этом просит), или бесконечная эпопея с получением российского гражданства теми, кто родился в СССР, да и остальными тоже. Собственно, подобным историям несть числа – в разных ситуациях и на разном уровне. Что снова приводит к мысли о короткой «скамейке запасных», во-первых, и, увы, о повсеместном падении квалификации, во-вторых.
А сейчас буду наезжать на демократию по части методов отбора кадров. В самом ярком виде иллюстрирует их (демократических методов) ущербность нынешняя украинская ситуация, где президент-шоумен набрал в правительство и парламент множество крайне странных людей. Ну, у нас до такой крайности ещё не дошло, и тем не менее…

С некоторых пор я внимательно знакомлюсь с информацией о жизненном пути некоторых заметных выдвиженцев. И тут меня настигает ностальгия по советским временам, когда, чтобы продвинуться на следующую карьерную ступеньку, надо было «зарекомендовать» себя. Проще говоря, ты никак не мог стать министром машиностроения, если не прошёл путь хотя бы от мастера до директора завода. Предполагалось, что претендент на более высокую должность должен иметь жизненный и производственный опыт. Что никак не исключало прихода на такие должности весьма молодых людей. Тот же легендарный Иван Лихачёв стал директором московского автозавода тридцати лет от роду. Однако впоследствии ЗИЛ назвали его именем не просто так.

У нас тоже есть подобные примеры. Скажем, Сергей Лавров – карьерный дипломат, прошедший путь от атташе до министра, Сергей Шойгу до того, как заняться созданием МЧС, успел поработать и прорабом, и управляющим стройтрестом, Александр Новак прежде, чем пойти вверх по административной линии, хлебнул производственного опыта в Норильске. Да что там министры – за плечами у президента страны не только работа разведчиком, но и серьёзная хозяйственная закалка.

Но вот объясните мне, с чего вдруг высшим образованием и наукой у нас ведает исконный финансист Михаил Котюков – как-то трудно предположить, будто его интересуют проблемы фундаментальной науки. А экономическим развитием – Максим Орешкин, тоже финансист с банковским уклоном, хронически веселящий экспертов и широкую публику своими прогнозами и иными высказываниями? Хотя, наверное, я напрасно здесь упираю на профильный опыт. К примеру, у Шойгу армейской выучки нет (вроде бы даже срочную не служил), а каким стал министром обороны! Да потому что умеет и привык честно работать в любой должности.

Строго говоря, при желании человек может (и должен) учиться и переучиваться всю жизнь, недаром такой модной стала тема непрерывного образования. Только ни в одной учебной программе нет дисциплины под названием «ответственность». Или, к примеру, «порядочность». Про патриотизм говорить на всякий случай не стану, а то оппоненты припишут мне ещё и «скрепы», и косность, и вообще полную реакционность. Нынче в моде всяческие свободы, индивидуализм и «где хорошо, там и отечество». Ну, что же делать, если мне много, где интересно, а хорошо – лишь в отечестве?

Увлекшись министерскими карьерами, я увела разговор в слишком высокие сферы, уж извините. Между тем, общественное недовольство чаще всего апеллирует всё-таки к повседневным проблемам, находящимся в ведении рядовых инспекторов, сотрудников и разного рода ведущих специалистов. Именно в их среде чаще всего срабатывает «рефлекс вахтёра» – пусть у меня и маленькая власть, но власть же! Такое ощущение, будто бы, перейдя в разряд чиновничества, люди нередко теряют все нормальные личностные качества и просто-таки упиваются этой властью. Тут, кстати, не сугубо российское явление – оно повсеместно и, похоже, безысходно. Где-то к этому притерпелись, а у нас вот принято жаловаться президенту по «прямой линии». С одной стороны, президента, честно говоря, жалко – это ж какие силы надо иметь, чтобы нагребать на себя всю эту кучу, по существу, мелких местных проблем. С другой, «tu l’as voulu, Georges Dandin», ибо именно в ходе «прямых линий» как нельзя яснее видны все проколы в управлении и кадровой политике, настолько масштабные, что главную претензию мы предъявляем опять-таки главе государства – его недосмотр.

Кстати, во время больших встреч с Владимиром Путиным ему обычно задают пару кадровых вопросов, и он на них отвечает честно, но дипломатично: мол, немереные зарплаты топов в госкорпорациях потому, что нельзя своим платить меньше, нежели экспатам, а нерадивого министра решено не гнать, а повысить, чтобы дать ему шанс исправиться. Интересно, спросят ли журналисты на пресс-конференции, почему на будущий фонд развития цифровой экономики ставят столь одиозную личность, как Анатолий Чубайс, уже оскандалившийся на ниве нанотехнологий? Скорее всего, если и зададут, то вновь последует дипломатичный ответ. А потом, когда российский проект ИИ накроется медным тазом, публика констатирует: во всём снова виноват Чубайс, но он – непотопляемый.

Говорят, акценты расставляет время. Как-то особенно ярко это выразилось в дни, когда провожали Юрия Лужкова. Вспомнили МКАД, собор Христа Спасителя и третье кольцо, лужковские надбавки к пенсиям, многочисленные «скворечники» мелкого бизнеса и даже Сити добрым словом помянули. А по пробкам, памятнику Петру, чересчур богатой жене и заморозке строительства метро прошлись вскользь, видно, памятуя, что об ушедших либо хорошо, либо ничего.

Теперь вот ругают Собянина – и за плитку, и за широкие тротуары, и за платные стоянки, и за снос тех самых «скворечников» и даже за то, что увлёкся строительством метро. О хорошем скажут разве что вскользь. Нам ведь лишь бы поругаться… Нет, чтобы сказать: Москве очень повезло с обоими мэрами – оба, честно говоря, не мастаки ораторствовать, зато сумели сделать. Не без ошибок, не без того, что принято называть непопулярными мерами. Но результаты-то – вот они, как говорится, налицо.

…Всё-таки личность в истории, экономике и всём прочем значит очень много.