Интервью

Страна сейчас находится в очень коротком по времени уникальном состоянии, когда экономика располагает внутренним потенциалом — достаточным для восстановления роста.

Карина САРСЕНОВА — продюсер, писатель, поэт, психолог. Всё это — ипостаси одного человека, удостоенного международных наград, успешно воплощающего в жизнь свои планы. О многогранной гармонии бизнеса и творчества, о путях осознанного построения стратегии развития — наш сегодняшний разговор.

За год с небольшим, что минул со времени нашей прошлой беседы с Натальей МАСЮКОВОЙ, заместителем председателя правления Военно-Промышленного Банка, многое изменилось. Но и тогда, на фоне происходивших в нашей финансовой системе событий, меня, помнится, поразило спокойное и деловое настроение моей собеседницы: да, есть проблемы, но мы их стараемся решать, так сказать, в порядке поступления. И даже в самых драматических обстоятельствах самый верный выход — работать. Думаю, понятно, почему мы вновь обратились к Наталье Ивановне, чтобы на этот раз поговорить о жизни в условиях «новой нормальности».

Устав объявлять, что «дно» вот-вот уже будет достигнуто, и писать антикризисные программы, финансово-экономические власти решились на радикальный шаг — в стране объявлена «новая нормальность». Главные её параметры: санкции — это надолго, а нефть никогда уже не вернётся к сотне. Само по себе признание очевидной реальности — дело, безусловно, хорошее. Но к нему бы ещё и инструкцию изготовить: как в этой реальности жить?

Тема управления рисками становится всё более актуальной. Мария ВОРОНКОВА, руководитель направления риск-менеджмента SAS Россия/СНГ, рассказала о том, на каком уровне находится риск-менеджмент в российском банковском секторе сегодня, какие задачи наиболее актуальны и какие разработки помогают их решать наиболее эффективно.

Пока на российском рынке продолжаются дискуссии — теперь уже вокруг принятого закона о Форексе и перспектив его реализации, компании работают в зарубежных юрисдикциях и присматриваются к тому, как развивается ситуация в России. Чем полезен новый закон, и какие в нём обнаружились слабые места? Как реагирует на правовые нововведения рынок? И есть ли в принципе перспективы развития Форекса в нашей стране? На эти и другие вопросы мы попросили ответить Якова ЛИВШИЦА, президента компании MaxiMarkets.

Для отечественного рынка форекс начало этого года — переломный рубеж: деятельность его участников теперь должна полноценно регулироваться Банком России. Такой порядок вводит Федеральный закон РФ от 29 декабря 2014 года №460-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». Однако на практике переход в российское правовое поле, очевидно, растянется на несколько месяцев, поскольку первую и пока единст­венную лицензию на осуществление деятельности форекс-дилера ЦБ выдал в декабре прошлого года только компании «ФИНАМ ФОРЕКС».

Разговор о digitalbanking БДМ начал в конце минувшего года, и — даже несколько неожиданно для нас (учитывая, что все были заняты очередным падением цен на нефть, а за ними и курса рубля) — тема эта заинтересовала очень многих. Хотя ещё прошлой весной в перспективах скорого развития цифрового банкинга сомневались не только скептики.

В 1990-х художественные коллекции, принадлежащие банкам и компаниям, стали своеобразной модой среди крупного бизнеса. Однако мода — понятие быстротечное: кто-то свои коллекции распродал, какие-то банки и фирмы просто исчезли с рынка. Остались те, кто относится к собиранию не для того, «чтобы было», а всерьёз. Как, например, в ЮниКредит Банке. О том, как складывалась эта коллекция и как она развивается, рассказывает куратор собрания, искусствовед Александр Балашов.

Весь прошлый год с розничного фронта приходили удручающие вести. После почти 14%-ного роста в 2014-м розничное кредитование на 1 декабря прошлого года показало спад в 5,8%, а если отбросить автокредиты и ипотеку, то и вовсе обвалилось на 11,4%. Что случилось с сегментом, который все последние годы был главным драйвером банковского бизнеса?

Ну, если вспомнить, что в начале этого года, исходя из весьма драматичного развития событий, пессимисты предрекали падение ВВП на 20–23%, то дела на поверку не так уж плохи. Конечно, минус в плюс не превратился, но и спад не катастрофический.

Ключевой тенденцией этого года остаётся консолидация банковского сектора. Подтверждением тому служит возрастающее количество сделок M&A на рынке. В качестве успешного примера можно привести опыт Промсвязьбанка, который присоединил Первобанк и  санирует Автовазбанк. А ещё раньше (кстати, тоже во время кризиса, только прошлого) подобные сделки были проведены с другими поволжскими банками — Волгапромбанк, Ярсоцбанк, «Нижний Новгород». О том, как и почему обозначилась такая тенденция, мы и решили спросить председателя правления Промсвязьбанка Артёма КОНСТАНДЯНА.

Когда речь идёт о подведении итогов, на оригинальный ответ тоже рассчитывать не стóит, согласитесь. Приходится повторять, что год был тяжёлым. Оправдались прогнозы и о стагнации, и о рецессии — она уже является фактом.

Что и говорить — год оказался и проблемным и тревожным. Да и результаты его не радуют — по большинству показателей экономика в минусе. Некоторым утешением служит то, что самые тревожные предсказания не сбылись. Но вот в рецессию экономика всё-таки сползла…

Осенью 2007 года выступление Михаила ХАЗИНА на экономической секции Родосского форума собрало большинство его участников. Речь шла об экономике США, а точнее о её сбоях, растревоживших мир. Их, правда, ещё долго представляли как локальные просчёты двух национальных ипотечных игроков — FreddieMac и FannieMae.

Традиционно банковское дело считалось наиболее консервативным из всех человеческих занятий. И когда появились автоматизированные банковские системы, воспринималось это не иначе как революция. А дальше понеслось: карты, дистанционное обслуживание, мобильный и интернет-банкинг, электронные кошельки, «умный банк», криптовалюта, облачные технологии… И наконец, прогресс закономерно подошёл к цифровому, или digitalbanking. Правда, как раз в тот момент, когда экономика в очередной раз сошла с ума и стала едва ли не отвесно падать.

Заканчивается восьмой год глобального кризиса, и становится всё очевиднее, что выход из него невозможен без смены экономической модели. Однако Россия все эти годы воспринимала себя как бы в стороне от катаклизма. Алексей Кудрин даже термин ввёл — «тихая гавань».

Председатель правления нижегородского банка «Ассоциация» Михаил ГАПОНОВ — банкир с почти 20-летним стажем. Но несмотря на это обстоятельство, наша сентябрьская встреча была посвящена вопросам не банковским, а общеэкономическим. Ведь мой собеседник возглавляет в Нижегородском Законодательном собрании комитет по экономике, промышленности и поддержке предпринимательства.

Кризис банковской системы, конечно, один на всех. Но проблемы, с которыми сталкиваются конкретные банки, всегда индивидуальны. Почти по Льву Толстому, утверждавшему, что «каждая несчастливая семья несчастна по-своему». Однако при всём различии трудностей отдельных банков кризис выявил и типические системные «узкие места», свойственные различным категориям институтов, ставящие под сомнение саму возможность функционирования сложившихся бизнес-моделей.

Впервые в нашу «тихую гавань» мировой кризис добрался в 2008-м. Но особо не преуспел: несколько месяцев действительно было очень тревожно, и напряжение нарастало, однако Центробанк быстро развернулся — и включил станок рефинансирования. Реальные его результаты проявились, естественно, лишь через несколько месяцев, но эффект наступил сразу — исчезло ощущение, что ты брошен, никому не нужен и обречён выживать, опираясь лишь на собственные силы. Именно этого, наверное, и недостаёт сегодня в первую очередь. Почему? В чём отличие этих двух, случившихся на коротком временном отрезке, кризисов?